(Ин. 6:57) Соединение с Христом начинается в духовно-душевной сфере человека, но по мере развития все глубже проникает в низлежащие слои человеческого существа, достигая наконец также и телесности. Ранние христиане вживе ощущали, что через хлеб и вино святого причастия они соединяются с телом воскресения Христа. Причастие было для них «pharmakon athanasias», целебным средством к бессмертию (Послание Игнатия к Ефесяиам, XX). Переживание причастия сообщало им предвкушение далекого грядущего завершения пути. «Athana amp;ia» — Павел употребляет это слово там, где он говорит о грядущем теле воскресения, в котором смертное должно «облечься в бессмертие» (I Кор. 15:53). Таким образом раскрывается связь между причастием и «Страшным судом».
В гл. 6 Евангелия от Иоанна совершенно однозначно сопоставляются переживание причастия и Страшный суд, Накормив пять тысяч, Христос прежде всего говорит о «хлебе жизни» (трижды — 6:35,48, 51). В третий раз он достигает наибольшей конкретности: «Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (6:5 IX причем «мир», «kosmos» означает в новом Завете не то, что мы теперь называем космосом, но означает земной человеческий мир, который взыскует спасения. Здесь может привлечь внимание, что вместо слова «тело» («soma» — при Тайной вечере) Христос употребляет слово «sarx», «плоть», с которым мы уже встречались выше. Не слишком ли грубо это выражение? Да еще в «самом духовном» из четырех Евангелий? Может быть, ропщущие иудеи не зря возмущались «странной» («sklerds») речью Христа (Ин. 6:60). Но стоит принять в соображение, что мы не в первый раз встречаем в Евангелии от Иоанна слово «sarx». Высочайшей значимостью обладает оно в Прологе: «И Слово стало плотию», В Прологе евангелисту важно не допустить сомнения в том, что Христос действительно низошел на землю в земное тело человека, а не остался в какой-нибудь более эфирной оболочке выше той ступени, где встречают смерть. И если теперь именно это слово употребляется в связи с переживаем причастия, значит, тем самым в совершенно радикальной и категорической форме разъясняется, что принимаемое в причастии тело без вступления Христа в сферу «sarx» осуществиться не могло бы. Этот радикализм выражения сродни касающейся Воскресения главе Евангелия от Луки, где речь идет о «плоти в костях» воскресшего. Действенное в причастии «тело» могло пресуществиться только из земной, смертной телесности. Лишь из дальнейшей речи Христа становится совершенно ясно, что слово «sarx», конечно же, является здесь предвестьем пресуществления, без которого просто плоть, «sarx», как таковая «не пользует нимало» (Ин. 6:63). Ведь в самом деле плотское тело Христа пронизано и одухотворено «животворящим Духом», и благодаря этому оно не только не «не пользует нимало», но как раз в силу этого преображения является чем-то последним и наивысшим.
