— А дом-то в каком состоянии? — озабоченно спросила я. — Может, там одного ремонту тысяч на тридцать?
— Да что ты, — всполошилась старушка, — какой еще ремонт? Не нужно никакого ремонта, мой Василий Степаныч покойный был мастер на все руки, в идеальном порядке содержал. Два года как помер, царство ему небесное, — она широко перекрестилась. — Ты и не думай, все пока что в исправности.
— А как там обстоит с водой?
— Водопровод, — гордо сообщила бабка. — Напор, правда, бывает что и слабый, но ничего, жить-то можно. И в огороде тоже проведено, поливать. Уборная, правда, во дворе, — сообщила она скорбно. — Но ты, ежели надо, найми мужиков, они к дому сделают пристрой, это по нашим-то деньгам недорого выйдет.
— Что ж, — закатила я глаза, изобразив усиленную работу мысли, — и сколько вы за него хотите?
Бабка тоже помолчала, что-то прикидывая.
— Ну, — начала она, — Васька Курдюмов ко мне на той неделе подходил, шестьдесят тысяч предлагал.
Вот! Раскручивалась она, пружина прогресса. Торговля!
— Что ж, — облизала я губу, — если дом и впрямь в хорошем состоянии, то я бы, наверное, семьдесят дала.
Сумма бабке явно понравилась. Видимо, если упомянутый Васька и впрямь подходил к ней, то называл явно меньше шестидесяти.
— А знаешь что, — спустя минуту напряженных размышлений предложила мне бабка, — поезжай-ка вот сейчас со мною, дом и посмотришь. Чего там на Ветлужской глядеть? Там сперва наобещают, а потом кому из местных продадут, с носом останешься.
Ну вот, как славно все устроилось! Я-то думала, придется на месте соображать насчет квартиры или гостиницы. Хотя какая может быть гостиница в таких медвежьих углах?
— Да, звучит разумно, — задумчиво кивнула я. — Только знаете, если уж такое решение принимать… хотелось бы вообще на месте осмотреться, что за люди, какие магазины, школа опять же… поговорить на предмет подработки… Словом, ничего, если два-три денька у вас погостить? Я в любом случае за постой заплачу, даже если и насчет дома не сговоримся.
— О чем разговор! — засуетилась бабка. — Это правильно, осмотреться-то надо. Живите, конечно. В доме-то три комнаты. Меня саму-то Валентина Геннадьевна зовут, — спохватившись, сообщила она.
— Вот и хорошо, Валентина Геннадьевна, — улыбнулась я. — Заодно и Олежка чуть отдохнет, а то мотаться взад-вперед, поезд, электрички, автобусы — сложновато все-таки.
— Мне вас сам Господь послал, — старушка вновь перекрестилась. — Я ведь и свечку ставила, чтоб покупатель-то хороший на дом нашелся. Вот и привел.
