— Божественно, значит вас пятьдесят восемь, — оживился Беркут. — Это уже гарнизон. Лейтенант, — обратился к Глодову, — тех семерых возьмете под свое командование. Таким образом, сформируем отдельный взвод. Вы своих людей, старший лейтенант, тоже разделите пока на два равных по численности взвода. Чтобы удобнее было командовать.
— Это можно, — уже более миролюбиво согласился Корун, поняв, что отнимать у него роту капитан не собирается. — Старшина, подели людей. Один взвод примешь сам, другой пусть примет старший сержант Абовян. Кстати, он в строю?
— Полчаса назад постреливал.
— И еще, — остановил Беркут старшину. — Прикажите бойцам собрать все имеющееся на поле боя и вообще на этом плато оружие, боеприпасы, перевязочные материалы, словом, все, что может пригодиться при длительном пребывании здесь, в окружении врага.
— Так мы что, через реку переправляться не будем? — удивился старшина.
— Поздно переправляться, немцы перестреляют нас, как перепелов. Подкрепления тоже пока что не ожидается. Раненых — в каменоломни, создайте там лазарет. Вам, старший лейтенант, тоже настоятельно советую отлежаться. Лейтенант, приготовиться к отходу на новые позиции.
— Что значит, «к отходу»? — попытался подняться Корун. — Если мы уйдем отсюда, немцы двинутся вслед за нами.
— На этом рубеже нам их тоже не удержать. Сейчас семь утра, — взглянул Андрей на часы. — До сих пор немцы были заняты переправами. Здесь, как я понял, у них не более роты, которую они бросили против вас так, с марша, в горячке боя. Но скоро окончательно рассветет, потеплеет, их командование разберется, что к чему, и подтянет минометы…
— Но они будут обстреливать и каменоломни, косу. А маневрировать там уже негде.
— Перейдем к партизанским методам войны. Мне это знакомо. Кроме того, вы забыли, что на левом фланге у вас все осталось открытым.
— Что значит: «открытым»? Я выставил заслон. Немцы нажали отсюда.
— Заслон мы обнаружили уже возле хутора. Еле выловили его между камнями.
— Да это тоже не нашенские, — вставил Бодров.
— Я так и понял. Однако учтите, что с этой минуты все они уже «нашенские».
— Раз вы у нас теперь за коменданта, к тому же по приказу самого генерала, то понятно…
— Все, старшина, выполняйте приказ.
— Товарищ капитан, — вдруг появился у чаши кратера старшина Кобзач. — Там мы офицера ихнего. Живого.
— Где он? — оживился Андрей. Сейчас ему позарез нужен был «язык». А еще — немецкая офицерская форма.
— В ложбинке, к нашим раненым завели, — объяснил старшина уже на ходу.
