Кинан вздрогнул.
А девушка уставилась на нее, не понимая, шутит она или нет.
— Правда, правда. Спасибо.
Отвернувшись от помрачневшего Кинана, Айслинн уселась на свое место, благодарная судьбе за передышку. Пусть и короткую.
Через минуту вошла сестра Мари-Луиза. Сказала:
— Сегодня, думаю, мы от Шекспира отдохнем, — и принялась раздавать ученикам листки бумаги.
Одобрительный ропот, каким были встречены ее слова, сменился стонами, как только на листках обнаружились стихи.
Сестра Мари-Луиза, не обращая на это никакого внимания, написала на доске: «La Belle Dame Sans Merci».
За спиной Айслинн кто-то проворчал:
— Французская поэзия, вот радость-то.
Сестра Мари-Луиза рассмеялась.
— Ну, кто прочтет нам «Безжалостную красавицу»?
Поднялся Кинан — без всякого смущения — и прочитал печальные стихи о рыцаре, зачарованном феей и умершем. Девушки в классе вздыхали. Правда, причиной тому была не трагическая судьба рыцаря, а голос Кинана, завораживавший без всяких чар.
Вздохнула даже сестра Мари-Луиза.
— Прекрасно, — пробормотала она. И принялась блуждать взглядом по комнате, выискивая самых активных учеников. — Кто хочет высказаться?
— Только не я, — буркнула Лесли. Сестра Мари-Луиза взглянула на Айслинн. Сделав очередной глубокий вдох, Айслинн сказала:
— Фея — не человек. Рыцарь поверил волшебному существу. Потому и умер.
Сестра Мари-Луиза кивнула.
— Хорошо. И что из этого следует?
— Не верь волшебным существам, — пробормотала Лесли.
Все засмеялись — кроме Кинана и Айслинн.
Потом заговорил Кинан:
— Возможно, фея не хотела его смерти. Так сложились обстоятельства...
— Конечно. Что значит жизнь какого-то смертного? Умер и умер. Она, может, и не хотела, просто плохо себя чувствовала или была не в настроении. А рыцарь умер. — Айслинн старалась говорить спокойно, и вроде бы у нее получалось. Спокойным ли было ее сердце, другой вопрос. Смотрела она только на сестру Мари-Луизу, хотя и чувствовала на себе неотрывный взгляд Кинана, — Ведь сама фея не пострадала.
— Может быть, это метафора? Не доверяй плохим людям, — добавила Лесли.
— Хорошо. — Сестра Мари-Луиза написала несколько строчек под заголовком на доске. — Кто еще хочет высказаться?
Выслушав нескольких учеников, предложила:
— Откроем «Рынок гоблинов» [3] Россетти, потом вернемся к этому стихотворению.
Айслинн ничуть не удивилась, когда Кинан вызвался читать снова. Знал, видимо, как потрясающе звучит его голос. Читая, он смотрел на нее, лишь изредка поглядывая в книгу.
