Фэйри, особенно придворные, не преследуют людей без причины. Не зная этой причины, не имея возможности ее устранить, трудно ожидать, что они отвяжутся.
А если они не оставят ее в покое, свободе конец. Такой исход ее не устраивает. Никак.
Наскоро перекусив, Айслинн ушла к себе и плотно прикрыла дверь.
Собственная комната никогда не была для нее убежищем. И отражением личности не была, как девичья спаленка Рианны или жилище Сета. Обычная комната, место для сна.
Ее дом был у Сета. Ее дом — Сет...
Здесь были, правда, кое-какие вещи, важные для нее и создававшие ощущение дома: сборники стихов, принадлежавшие некогда маме, черно-белые фотографии с выставки в Питсбурге. В тот день бабушка удивила Айслинн: разрешила прогулять школу и взяла с собой в музей Карнеги. И это было замечательно.
На стенах висели и несколько собственных работ Айслинн, которые бабушка отдала увеличить к ее прошлому дню рождения. Глядя на одну из них — снимок железнодорожной станции, — Айслинн всегда улыбалась. Заняться фотографией она решила, заинтересовавшись, не удастся ли заснять фэйри. Раз их видно через объектив, почему бы им и на пленке не получиться? Увы, не запечатлелись ни разу. Но сам процесс съемки доставил ей столько удовольствия, что о неудаче она не сожалела.
Вот и все приметы ее личности... вернее, мимолетные отражения. Таким же мимолетным отражением порой казалась сама жизнь — в которой любой шаг, любое дело Айслинн подвергались жесткому предварительному планированию.
Сосредоточенность. Выдержка...
Погасив свет, она легла в постель, набрала номер на мобильнике.
Сет ответил после первого же звонка.
— Уже соскучилась?
— Немножко. — Айслинн закрыла глаза, устроилась под одеялом поудобнее.
— Все хорошо?
Голос его звучал несколько напряженно, но из-за чего, спрашивать она не стала. Не хотелось говорить о плохом.
— Расскажи мне сказку, — тихо попросила Айслинн. С ним и плохое становилось не слишком страшным.
— Какую?
— Такую, чтобы мне приснились светлые сны.
Он засмеялся, тихо и влекуще.
— А поточнее о снах можно?
— Удиви меня.
Айслинн закусила губу. Что она делает? Не надо заигрывать, пока не перешла черту, из-за которой уже не вернешься.
С минуту он молчал, в трубке слышалось дыхание.
— Сет?
— Я здесь. Однажды, давным-давно, жила-была девушка... — начал он тихо и неуверенно.
— Не принцесса?
— Нет. Это точно. Для принцессы она была слишком умна. И сильна духом.
— Да?
— Да. Не поверишь, насколько сильна.
— А потом она жила счастливо?
