— Он наблюдает за тобой, — сказал Саша.
Астрид медленно склонила голову.
— Как?
— Словно проверяет, хватит ли у тебя смелости попробовать или нет.
Астрид затаила дыхание, решая, что делать. Был ли это его собственный тест? Просил ли он о доверии?
Глубоко вздохнув, она выпила шоколад, который, на самом деле, оказался нужной температуры и очень вкусным.
Смелость девушки удивила Зарека. Значит, она разгадала его блеф и доверилась ему. Он никогда в жизни не принял бы напиток из рук незнакомца, и был ошарашен тем, что Астрид выпила шоколад.
Зарек почувствовал, как растет его уважение к ней. Эта женщина была крепким орешком — ему пришлось это признать.
Но, в конечном счете, отвага не играла никакой роли. Она приведет лишь к ее смерти, если Танатос найдет их раньше, чем Зарек успеет уйти.
Когда он вспомнил демона или Даймона или чем там еще могло являться существо, которое послали, чтобы убить его, в глазах Темного Охотника появилось выражение усталости.
Все это время Темные Охотники считали, что именно Ашерон был тем гончим псом, который выслеживал и убивал отступников.
Правду знали лишь Тени, блуждающие по земле. Сущности, лишенные души и тела, знающие лишь неутолимые голод и жажду.
Они чувствовали мир, но никто не мог ощутить их.
Зарек понимал, что это значит. Он испытывал тоже самое двадцать шесть лет своей смертной жизни.
Только в тот момент он предпочел бы мир, не подозревающий о его существовании. Всякий раз, когда окружающие понимали, что он рядом, они бросали свои дела, чтобы преумножить его мучения.
Сходили со своего пути, чтобы ранить или унизить его.
Ярость затопила Зарека, выражение глаз стало еще более резким. Охотник оглядел дом, где каждая деталь кричала о богатстве Астрид. Когда Зарек был человеком, такая женщина, как она, плюнула бы ему в лицо, лишь за то, что он перешел ей дорогу. Он был настолько ниже ее, что его избили бы, посмей он поднять на нее взгляд.
Посмотреть ей в глаза было бы равносильно смерти.
«Этот раб беспокоит вас, госпожа?»
Зарек вздрогнул от нахлынувших воспоминаний.
Когда ему было двенадцать, он все еще был достаточно глуп, чтобы поверить братьям, когда на рынке они указали ему на женщину.
— Это твоя мать, раб. Разве ты не знал? Дядя освободил ее в прошлом году.
— Почему бы тебе не подойти к ней, Зарек? Может быть, она сжалится над тобой и тоже освободит.
Слишком молодой и глупый, чтобы что-то понимать, Зарек вглядывался в женщину, которую они ему показали. У нее были такие же черные волосы, как у него, и прекрасные голубые глаза. Он никогда не видел свою мать. Никогда не знал, что она такая красивая.
