Сияя своей знаменитой карминной улыбкой, Джасмин вплыла в магазин. Поклонники заспешили к ней. Первой подошла ее рекламная агентша в коротком черном платье, открывавшем взору кривоватые ножки-палочки. Господи, подумала Джасмин, если бы ты получше ела да щеки отрастила, толку от твоей рекламы в журналах и на телевидении было бы больше. А так только и остаются эти жалкие сборища, о которых никто знать не знает.
– В очередь построились. Ждут со вчерашнего дня, – шепнула склонная к преувеличениям рекламная агентша Сузи.
Столик в углу магазина был завален поваренными книгами Джасмин. На глаза ей попался стул – скучный офисный вариант без намека на удобство. Сузи унеслась вместе со стулом и появилась вновь, катя перед собой вращающееся кресло, чем явно расстроила офис-менеджера. «Кофе, молока побольше и сахар», – промурлыкала Джасмин и уселась на стул. Наступал самый приятный момент в работе – общение с читателями. Один из них уже рвался поговорить.
– Мистер Дюпри, рада вас видеть.
– Миссис Марч. – Господин Дюпри излучал наивысшее удовольствие. Свое тяжелое тело он нес прямо и уверенно. Жир опоясывал его шею широким валиком. Пухлой рукой он протянул Джасмин книгу в вишневой обложке. Джасмин открыла ее, пролистала до титульной страницы и быстро нацарапала свой традиционный девиз: «Пировать на славу – лучшая месть».
– Как поживает миссис Дюпри? – спросила она.
– Умерла.
– Мои соболезнования.
– О, она умерла счастливой. Все повторяла один из ваших рецептов.
– Рада слышать.
– Жду не дождусь вашей следующей книги.
– Работаю, господин Дюпри. Стараюсь как могу.
В том же духе встреча с читателями продолжалась полчаса. Обменялись репликами и пожеланиями удачи, выведали пару кулинарных секретов. За все это время ручка ее писала непрерывно, брызгая красными чернилами, как куриной кровью.
За мостом Ки Бридж в Арлингтоне, штат Вирджиния, будильник огласил звоном одну из квартир многоэтажного дома, населенного молодыми и жаждущими славы людьми. Из-под мятых простыней недокормленным осьминогом высунулась рука и, нащупав источник звука, заглушила его. Неотвратимо приближающаяся к тридцатилетию Тина Сардино села в постели. Тощая, длинная, с жидкими рыжими волосами, с выступающими скулами и голодным, заносчивым взглядом шакала, она обозревала царящий вокруг беспорядок. Пустые бутылки из-под шампанского. Пустые картонные коробки из китайского ресторана. Два винных бокала. Повеселились, черт побери, а убирать, как всегда, ей одной. Сжимая пульсирующие виски, она вылезла из постели.
