Глядясь в зеркало, Карим повосторгалась своими ключицами, которые выпирали, точно печные трубы, и натянула еще одну толстовку, чтобы их замаскировать. Партизан обязан носить камуфляж. Она открыла дверь. Густой мясной запах ударил ей в нос. Она отступила на шаг, приложив руку к забулькавшему животу.
– Карим!
– Да иду, иду!
Дойдя до кухни, Карим остановилась в дверях. В это время мать привычным движением бедра с грохотом задвинула ящик. Карим вздрогнула.
– А, ты уже здесь, – сказала мать. – Будь добра, приготовь бешамель, ладно?
– А я думала, ужин уже готов.
Мать развернулась и уставилась на нее. Под ее пристальным взглядом Карим схватила соусник и принялась накладывать в него муку и масло. К маслу она старалась не прикасаться, но оно все-таки брызнуло ей на палец. Карим бросилась к раковине и с ожесточением принялась его оттирать.
– Да прекрати ты, ради бога, – раздраженно произнесла мать.
– Оно жирное!
– Вот, держи, – мать вручила ей пакет молока.
Карим оторвала кусок бумажного полотенца, обернула им скользкий молочный пакет и с отвращением отмерила нужное количество. Мать поставила перед ней огромную кастрюлю с мясом и томатным соусом. Затаив дыхание. Карим повернула голову так, чтобы видеть все это безобразие лишь краешком глаза, и резко вывалила бешамель в кастрюлю.
– Да полегче ты! – рявкнула мать.
Карим метнула пустой соусник в раковину, быстро ополоснула его и намылила руки до локтей. Мать сунула муссаку в прогретую духовку.
– Приду, когда все будет готово, – сказала Карим.
– Нет, сядь. Я хочу с тобой поговорить.
Карим рухнула на стул, громыхнув локтями и коленками. Теперь вздрогнула мать.
– Возьми крекер, – мать водрузила на стол коробку с сырными крекерами, которые Карим так любила в детстве. Карим отпрянула, как от зубов акулы.
Мать вытерла жирные, в мясном соке, руки о фартук.
– Карим, так больше продолжаться не может. Ты должна есть.
– Я ем.
– Нет, не ешь. Погляди на себя.
Карим посмотрела на свои ножки-палочки, с удовлетворением отметила полное отсутствие на них жира и пожала плечами.
Мать попробовала зайти с другого конца.
– Отец о тебе беспокоится.
Карим с интересом взглянула на мать.
– Мы оба беспокоимся.
Карим снова пожала плечами, бросила взгляд на коробку с крекерами и повернулась к ней спиной.
– Тебе нужно показаться врачу.
Карим рассмеялась.
– Я здорова.
– То, что ты делаешь, здоровья не прибавляет.
– Я что, когда-нибудь болела?
– Ты сейчас больна.
– Ты же знаешь, что это все… ты знаешь, что еда – не единственный залог здоровья. И есть вовсе не полезно. Это все чушь собачья, что они пишут в своих журналах.
