Таким образом, из отчета посла Луки Новосильцева следует, что в Москве середины 80-х годов XVI века, а также в Речи Посполитой того времени велись разговоры об Адашеве — правителе Московского государства времени Ивана IV. Перед нами еще один источник, свидетельствующий об огромной власти, которой обладал Алексей Адашев благодаря особому к себе отношению царя Ивана.
О могуществе Адашева можно судить по некоторым обстоятельствам, всплывшим в ходе местнического спора князя А. Д. Хилкова с Ф. М. Ласкиревым. Последний в своей челобитной писал: «По недружбе Алексей Одашев отца моего послал в Казань в городничие, сковав»>{192}. Отсюда С. О. Шмидт верно заключил: «А. Ф. Адашев был настолько всемогущ, что имел возможность неугодного ему служилого человека («по недружбе») назначить на низкую в местническом отношении должность и послать его туда силой («сковав»)»>{193}.
Не считаясь с местническими правилами, Алексей Адашев, пользуясь своим положением и властью, вносит в середине 50-х годов XVI века род Адашевых, доселе мало выдающийся, в «Государев Родословец», запечатлевший, можно сказать, цвет русской знати, к которой теперь «примазался» и адашевский род. С. О. Шмидт вполне правомерно усмотрел в этом, помимо прочего, подтверждение словам Ивана Грозного «об А. Ф. Адашеве и его советниках, что они «сами государилися, как хотели»>{194}.
Следует, наконец, сказать о непосредственном участии Алексея Адашева в распределении по службе служилых людей «государева двора», отраженном в Дворовой тетради 50-х годов XVI века>{195}. Это давало возможность Адашеву с единомышленниками обзавестись сторонниками в придворной служилой среде и тем самым укрепить свое положение и власть.
Итак, есть основания говорить о том, что Иван Грозный и Андрей Курбский, характеризуя Алексея Адашева как всесильного временщика, рисовали его реальный, а не вымышленный образ.
И. И. Смирнов, изучавдшй политическую биографию А. Ф. Адашева, обратил внимание на два типа временщиков, властвовавших по-разному в зависимости от конкретных обстоятельств. В деятельности временщика «мог преобладать или элемент исполнителя воли самодержавного государя, или, напротив, временщик-правитель мог фактически узурпировать права государя и, действуя формально от его имени, по существу сам выступать в роли носителя самодержавной власти централизованного государства»>{196}. По мнению историка, «ярким представителем последнего типа временщика-правителя может служить Борис Годунов, не только правивший именем Федора Ивановича, но и фактически заменивший во главе государства слабоумного царя. Напротив, в отношении Адашева вряд ли можно его «правительство» рассматривать как некую личную диктатуру молодого костромского дворянина. И гораздо правильнее объяснить размеры власти Адашева и характер его влияния тем, что в своей деятельности Адашев выступал именно как доверенное лицо Ивана IV, как проводник той политики укрепления централизованного государства, идеологом и вдохновителем которой был сам Иван IV»
