Липовецкий всегда привносил в свои работы какие-то новые идеи, находил неожиданные трактовки. Вспоминается последняя совместная работа его с Юрием Васильевичем Силантьевым - радиоспектакль «Насильно мил не будешь» с музыкой Соловьева-Седого. Пьеса была написана Михаилом Ножкиным по мотивам комедии Квитка-Основьяненко «Шельменко - денщик». И Силантьев, и Липовецкий были увлечены этой работой. И своей одержимостью они заражали артистов, занятых в спектакле. Из этой комедии рождалась настоящая сатира. Надо здесь отдать должное и Михаилу Ножкину, который текст украинской пьесы очень осовременил, и с интересом наблюдал за воплощением в жизнь своего детища. Замечательно работали в этом спектакле и Лилия Гриценко, и молодые артисты Александр Подболотов и Людмила Соколенко. Толя придумал очень интересный пролог для этого спектакля: начиналась увертюра, а на ее фоне шло представление действующих лиц, причем каждый герой представлял себя какой-то ударной фразой, которой уже заявлялся его характер.
А его работа над радиоспектаклем «Ненужная победа» по А. П. Чехову! Поскольку это было еще в первой половине 50-х годов, и я не могла этого видеть, воспользуюсь рассказом самого Липовецкого:
«Этот радиоспектакль мы делали вместе с венгерским режиссером Иштваном Казаном, выпускником ГИТИСа, а Имре Жолдош был музыкальным руководителем этого спектакля, он подобрал в соответствии с действием, происходящим у Чехова, венгерские, цыганские народные песни, обработал их, сделал оркестровое изложение, и мы приступили к работе. Песни эти замечательно записала венгерская певица Матэ Иолан. Действие спектакля начинается с того, что старый скрипач вместе со своей дочерью Илькой бредут по венгерской степи в надежде что-то заработать на жизнь своими песнями, своей игрой. Они приходят в имение богатого графа Гольдаугена, откуда их прогоняют, а отца Ильки на ее глазах избивает хлыстом высокомерная графиня. И в первой, и во второй сцене у ручья звучала одна и та же песня. Причем, это был прием в спектакле. Я спросил Имре, может ли он сделать так, чтобы веселая песня, после того, как произошли драматические события, звучала почти плачем. Я думал, что пройдет много времени, пока все будет переделано, а он мне: «Пожалуйста, записывай!». Имре сказал буквально несколько слов своему оркестру, и вот почти танцевальная песня прозвучала как надрывный протяжный плач - это было то, что принято называть венгерской, цыганской скрипкой, которая может и плакать, и рыдать, и хохотать»
