— Все мы сами судьбу свою строим, Алексей Данилович. Делай что должно и пусть будет, что будет.
— Коли так, то не стану отвлекать, княже, — поднялся гость. — Тебе, мыслю, не терпится Михайло Ивановича свободой обрадовать. Мне же в путь сбираться надобно. Передай князю, Андрей Васильевич, в гости я его жду со всей душой. Имения наши рядом. Как домой поедет, так пусть завернет. Я ведь как раз там нынешним летом буду. Пива доброго выпьем, о былом вспомним, о нынешнем поговорим. И тебя, княже, тоже завсегда видеть рад. Будешь окрест Рязани, заезжай обязательно!
— Спасибо, Алексей Данилович. Заеду обязательно. И князю Михайло приглашение передам.
— Ох, славный у тебя медок, княже. Пьется, как нектар, а валит, ровно рожон. Премного благодарствую… — Боярин, заметно покачиваясь, отправился к дверям. Зверев, торопливо допив мед из своего кубка, побежал следом: гостя следовало проводить до самого порога и напоследок расцеловаться на крыльце. Впрочем, о последнем обязательном жесте забыл уже Алексей Басманов, перед ступенями лишь низко поклонившись и пошедши вниз, крепко цепляясь широкими ладонями за перила. Холоп его был уже на дворе, помог господину подняться в седло и вскоре царский посланец выехал за ворота.
— Что же вы, княже, два кувшина меда выпили, а вовсе ничем и не закусили? — укорила из-за спины бесшумно появившаяся Варвара.
— Разговор серьезный получился. Было не до еды.
— Нечто случилось что?
— Не беспокойся. Только хорошее, — повернулся к ней Андрей, провел пальцами по бровям, раздвигая выбившиеся из-под платка волосы. — Так ты согласна меня сыну своему в крестные отцы взять?
— Нечто об этом столько беседовали, Андрей Васильевич?
— Почти, Варенька, почти. В путь мне опять собираться надлежит. Посему, коли согласна, сегодня или завтра сына надобно окрестить. Ибо послезавтра мне надобно подниматься в стремя.
* * *
Как ни спешил князь Сакульский в дорогу, ан святцы оказались сильнее. Не легли Андрею на душу имена ни Игната, ни Григория, пи Романа, ни Петра. Виктором захотел сына окрестить. Победителем. А по святцам имя Виктора только крещеным тринадцатого февраля полагалось. Пришлось задержаться.
Впрочем, четыре дня опоздания перед поездкой за шесть сотен верст особого значения не имели. Как ни спеши, а раньше, чем через три недели даже по широкому и накатанному вологодскому зимнику до святой обители никак не доберешься. Уже два десятка лет прошло с тех пор, как Андрей Зверев стараниями колдуна Лютобора оказался в шестнадцатом веке, уже лет десять как забросил свои попытки вернуться обратно домой, но к пытке путешествиями по тридцать верст в день вместо ста в час — никак привыкнуть не мог. И только пиво и самокурное вино, которого в избытке хватало на постоялых дворах, помогало справиться с многодневным однообразием и скукой долгого безделья.
