– Не покину. Я тебя никогда не покину. Я всегда буду рядом, даже если ты меня не будешь видеть.
Я раздумывала над тем, что он мне сказал. В глубине души я знала, Иеремиил прав, и я верила в то, что видела и о чем теперь знала, но мне было сложно измениться. Очень сложно. И, если честно, я не хотела меняться. Слишком страшно и ужасно было то, о чем он мне говорил. Слишком велика ответственность на мне. Тяжесть долга давила на меня, а я хотела просто жить, улыбаться, смеяться, получать удовольствие от жизни, любить. Я вспомнила свой зимний сон. Я не часто его вспоминала, ведь я переживала все это словно наяву, и мне было очень больно.
– Ерема? Знаешь, зимой мне приснился странный и страшный сон...
– Я знаю, что тебе снилось. Этот сон тебе наслал я.
– Ты? – Я подскочила и повернулась к нему лицом. – Зачем? Это было ужасно! Я до сих пор не могу думать об этом без слез!
– Это был вариант будущего, которое уже не случится.
– Не случится? – Я не стала скрывать облегчения. – Точно?
– Ты изменила будущее, Эл. – Он улыбнулся и взял мое лицо в ладони. – Тебе было тяжело. Ты многое пережила, ты даже умерла, но ты изменила будущее и ты родила прекрасных детей. У них будут интересные судьбы. Эти двойняшки нам очень нужны.
– Вам? – я нахмурилась. – Сын Всадника и дочь демона?
– Да. И не забывай, что они в первую очередь твои дети.
– Ты знаешь, что им предначертано?
– Этого не знает никто. Но они необычные дети.
– У меня складывается впечатление, что я нахожусь на шахматной доске. Из пешки – в королевы. И кто играет белыми? Ты? Господь? Мы – в центре глобальной шахматной партии. Политика, чтоб ее! Везде одна политика.
– Судьбы мироздания, – покачал головой Наставник. – Ты должна это понимать.
– И ты будешь вбивать это в мою непутевую голову?
– Не только я, – улыбнулся Иеремиил. – Самая тяжелая ноша у Смерти.
– Со мной так сложно? – самодовольно ухмыльнулась я.
– Очень. Ты непредсказуема и витаешь где-то... сама не знаешь где. С тобой нужно быть очень строгим.
– Ты будешь со мной строгим? – прошептала я и погладила пальцами его соски.
– Очень. – Он не двигался под моими ласками, застыл, словно каменное изваяние. – Очень и очень.
– Строже, чем раньше?
– Намного.
– Обещаешь? Меня это заводит, – мечтательно протянула я.
– Как хорошо, что ты ничего не вспомнишь из нашего разговора, – покачал головой мой куратор. – Ты неисправима.
– А зачем тогда нужно быть со мной таким строгим? Ты же знаешь, мне это нравится.
