С помощью разработанного им метода Иван Владимирович создал много превосходных сортов яблони, груши, сливы, вишни. Не удовлетворяли его лишь результаты работы с персиком и абрикосом.
Создание морозоустойчивого персика оставалось еще нерешенной проблемой.
С абрикосом дело обстояло несколько лучше. По всему было видно, что абрикос менее прихотлив, более морозоустойчив. Нащупать пусть и не высшую по качеству, но морозостойкую форму абрикоса было делом, повидимому, возможным.
Мичурин снова перебирал в памяти всех, кто мог бы помочь ему в этом. Он вспомнил про капитана пограничной стражи Н. Куроша, с которым когда-то, довольно уже давно, его познакомил сосед и приятель по Козлову — Александр Горбунов. В беседе Курош показал тогда довольно основательное знакомство с флорой Восточной Азии.
Запомнилась Мичурину и легенда, рассказанная ему тогда же Курошем, бывшая, по его словам, в большом ходу у жителей Уссурийского края.
«После того как творец мира рассадил по земле все растения, которые — на севере, которые — под тропиками, которые — на экваторе, осталось у него еще с горсть семян. Взял он и высыпал их на первое попавшееся место, уже без всякого разбора, с климатом не сообразуясь. И вот получилась картина на удивление… На березе — лоза вьется виноградная, груши в лесу растут рядом с кедрами, елка и граб, актинидия и морошка, орхидеи и лютики, жень-шень и богульник, крыжовник и акация… Вот так и получился, будто бы, край Уссурийский — тайга Приморская…»
Попутно вспомнилось Мичурину и смутное указание, отмеченное им в одной из прочитанных книг о том, что в буддийском монастыре Ква-Цо-Тенцзы, близ селения Уцзими, в пределах китайской Монголии, имеются свободно растущие абрикосовые деревья, составляющие для обитателей монастыря предмет особой гордости и тайны и именуемые «священными».
Узнав адрес Куроша — станция Эхо Китайско-Восточной железной дороги, — Иван Владимирович послал ему письмо с просьбой поразузнать обо всем этом подробнее и, если окажется возможным, раздобыть хотя бы косточек от этого «священного» абрикоса.
Место, где находился Курош со своей частью, когда к нему пришло письмо Мичурина, отстояло довольно далеко от селения Уцзими и еще дальше от стен монастыря Ква-Цо-Тенцзы. Но по монгольским масштабам такое расстояние считалось ничтожным. Вызвав из своего пограничного отряда с десяток охотников, Курош отправился в экспедицию к ламаитскому монастырю.
Среди выжженных солнцем степей Восточной Монголии, на плоских, как столы, холмах, одиноко стоят такие, обнесенные высокими стенами, буддийские ламаитские обители. Они почти совершенно недоступны для европейцев. Только хитростью можно попасть внутрь их ограды.
