— Вот здесь и живи: не пропадать же и в самом деле человеку.
Шило в мешке утаить, однако, было нелегко. Тамбовская жандармерия понемногу пронюхала про то, что у Мичурина живет на нелегальном положении какой-то забастовщик…
Начались визиты разных чинов: то околоточный, то квартальный, то урядник из Донского…
Иван Владимирович сначала гнал этих гостей без околичностей. Но когда сам уездный жандармский ротмистр в пышных аксельбантах и при палаше в блестящих ножнах пожаловал на полуостров, пришлось с ним поговорить. Только пока ротмистр переправлялся через реку, «Перелогин» успел навострить лыжи в сторону Панского.
— Нам известно, что у вас проживает лицо нелегальное, — заявил Ивану Владимировичу ротмистр.
— А мне неизвестно… — был ответ, по-мичурински, как обычно, резкий. — Кто же такой?
— Эсдек, большевик Десенчук…
— Нет такого… — хладнокровно заявил Мичурин.
— Я буду вынужден произвести обыск.
— Пожалуйста, если не боитесь нарваться на крупные неприятности, — все так же хладнокровно ответил Иван Владимирович.
Ротмистр подумал и сказал:
— Завтра явлюсь к вам с предписанием свыше..
— Что ж, попытайте счастья… — насмешливо сказал ученый.
Ротмистр откланялся и, бренча шпорами, удалился.
Когда затих гром жандармской сабли, «Перелогин» пришел к хозяину и сказал:
— Спасибо вам за все, Иван Владимирович, но больше подводить вас я не хочу… Пришло время уносить ноги…
— Брось, — махнул на него рукою мастер. — Никуда не смей уходить. Во-первых, никто больше не явится, а во-вторых, если кто и явится, так я тебя в лаборатории у себя спрячу. И не пущу в нее никого… Ни под каким видом. Скажу — опыт сложный, важнейший…
«Перелогин» остался на питомнике. Так он и проживал под защитой у садовода.
Немало злобных слушков ходило про Ивана Владимировича среди городских купцов, чиновников, черной сотни.
— Опеку бы над ним, над садоводом этим учинить… Узнал бы тогда, как с крамолой заигрывать!
Но разговоры оставались разговорами. Город шушукался, а Иван Владимирович не обращал на это никакого внимания: работал себе и работал. И «Перелогин» с ним тоже. Так состоялось первое знакомство Мичурина с большевиками. Он тепло вспоминал впоследствии об этом случае.
