На четвертый год он прививал черенок уже к последнему верхушечному побегу ветви, находящемуся на периферии кроны дерева, а на пятый — срезал побеги последней прививки и пересаживал черенки, полученные из них, на молоденькие дички.
Великого терпения и искусства требовала эта работа, так и не давшая успешных результатов. Но Мичурин сделал при этом ряд своих ценнейших наблюдений о влиянии подвоя на привой. Передвигая прививку по ветке морозостойкого дерева, Иван Владимирович старался постепенно приучать привой к подвою и определить бесспорную для него взаимозависимость между гостем-прививкой и корневой системой дерева-хозяина. Из проверки ошибочной теории Грелля рождались ростки метода «ментора», намечались основы вегетативной гибридизации.
Козловскому новатору очень хотелось лично познакомиться с доктором Греллем. Ему хотелось послать Греллю статью об успехах по акклиматизации растений. Но сделать это можно было не раньше как через несколько лет…
Среди садоводов, ученых и неученых, с давних пор держалось мнение, что вишню путем окоренения черенков размножить нельзя. Все считали, что это давно доказано, и никто не пробовал проверить, так ли это на самом деле.
Но молодой новатор ничего не оставлял без проверки. Он взял несколько черенков вишни и посадил их в ящик с дном особой формы. Вопреки установившемуся среди садоводов мнению в ближайшее же лето черенки великолепно принялись, пустили мочковатые корни и покрылись сочной листвой.
Мичурин написал об этом статью. Статья, правда, была невелика, но написана с подъемом и кое-кого из садоводов-староверов могла задеть не на шутку. Он послал ее в журнал «Садоводство», редактируемой Греллем.
Через некоторое время пришел из Москвы от Грелля ответный пакет.
В пакете была статья Мичурина с надписью на ней из угла в угол толстым карандашом:
«Не помещу. Печатаю только правду. Грелль».
Иван Владимирович пошел в свой сад, вырвал из гряды несколько растений вишни, полученных из черенков, запаковал в рогожный тюк и отправил Греллю с первой почтой.
Когда Грелль получил эту посылку, вероятно, ему было очень не по себе. Подумать только: он, общепризнанное светило, редактор авторитетного журнала, известного всей России, а может быть, даже и за границей, и так осрамился!
А у Мичурина уже нарастало сомнение в правильности греллевской теории акклиматизации вообще. Слишком много было разочарований. Огромная акклиматизационная коллекция плодовых растений в 600 названий, скопленная, сколоченная Мичуриным ценой всевозможных лишений и жертв, постепенно редела.
