, предостерегает его страшными словами, что Господь спросит с него этот
Залог на Страшном Суде, через Залог передавая ему и всю Церковь. Потому что там, где нет этого Залога, Церковь постепенно обмирщается, богочеловеческая полнота жертвенной любви теряет свою глубину и заменяется так называемым "социальным" христианством. Любовь и блага такого христианства практически ничем не отличаются от любви внехристианской, и до известной степени она может удовлетворить некоторые человеческие потребности, но она бессильна осмыслить и исцелить весь трагизм человеческого исторического существования.
Радостная встреча Бога и человека, человека с человеком не может произойти на таком поверхностном уровне, она возможна только в глубине освященного и преображенного, освобожденного от всякого мрака существа. Она неосуществима без евангельски-литургического личного покаяния, преображения и борьбы со страстями.
Этот духовный подвиг должен быть и личным и соборным, должен охватить все древо бытия от корней до кроны. Человеческое общество — не абстракция: оно — собрание и собор реальных личностей. Поэтому и ответственность в нем и за него — прежде всего личная ответственность, ответственность всех за всех. Насколько бы человек ни гуманизировал свои общественные структуры, они никогда не смогут заменить личного подвига, ибо молитва человеческого сердца — не молитва о гуманных структурах, которые обеспечивают ему удобство повседневной временной жизни: человек, как мы сказали, во всем и за всем ищет сладость лица другого и вечного утешения от созерцания и общения с ним. Когда безличная "социальная" ответственность заменяет личное покаяние и непрестанную борьбу против отчуждения от самого себя и других, тогда очень легко человеческие потребности становятся важнее самого человека, происходит смещение системы ценностей. Это происходит, когда человек теряет ощущение того, что истинная его полнота — в лице другого; теряет ощущение его незаменимости. Порабощенный жаждой приобретения вещей, человек заменяет личную встречу безличным общением вокруг вещей и предметов. Забывая, что он живет не только ради хлеба, человек продает за хлеб личность и душу. От этой замены человека на его потребности и "хлеб" до революционного уничтожения миллионов людей во имя удовлетворения этих потребностей остается один шаг… Тонко почувствовал эту тайну идолослужения Пастернак: идол остается идолом, будь то кровожадный Молох или еще более кровожадная богиня "будущего счастья всего человечества", в жертву которой приносятся миллионы конкретных личностей во имя абстрактного счастливого человека.
