То, что показано в видениях Иоасафу, известно нам из обетовании Господних, данных для всех истинных христиан в слове Божием. Итак, согласно этим утешительным обетованиям, веруя видети благая Господня на земли живых, мужайтесь в подвигах борьбы со грехами и доброделания, и да крепится сердце ваше и потерпите Господа (Псал. 26, 13–14). Аминь.
19.11. Неразумно привязываться к земному
(Притча святого Варлаама о временном сем веце)
Чтобы глубже напечатлеть учение Свое в сердцах слушателей, Иисус Христос нередко предлагал оное в притчах, т.-е. подобиях или загадках. По той — же причине и св. Отцы также иногда учили притчами, и несколько таковых сохранилось до нашего времени. С сими последними, по временам, я намерен знакомить вас и, для примера, ныне предлагаю одну из них.
Некоторый муж, говорит преподобный Варлаам, встретил страшного, беснующегося зверя, который готов быль растерзать его. Убегая от ярости животного, человек этот упал в глубокую пропасть, и, падая, по счастью, успел ухватиться за ветви большого дерева, росшего в пропасти. Ухватившись крепко за ветви и найдя опору ногам своим, человек считал себя уже в безопасности, как вдруг, посмотревши вниз, увидал двух мышей, которые непрестанно грызли корень дерева, а еще ниже — страшного змея, разинувшего пасть и готовившегося пожрать его. Отвративши взор свой от страшного зрелища, он увидал выходящего из скалы аспида, который находился очень близко к нему. Окруженный со всех сторон опасностями, человек естественно обратил глаза вверх и там, на вершине дерева, увидал очень малое количество меда. Между тем положение его становилось ужасным. Дерево, на котором он находился подгрызенное мышами, уже готово было упасть; ноги, не крепко утвержденные, скользили, и со всех сторон грозила смерть. Что же в таком положении стал делать несчастный? Вместо того, чтобы хоть что-нибудь предпринять к своему избавлению, он спокойно устремился к меду и стал вкушать его.
Что же значит эта притча? Она представляет подобие настоящей нашей жизни. Зверь, неуклонно стремившийся пожрать человека, есть образ смерти, которая неизбежно преследует всех нас. Пропасть есть мир, исполненный всевозможных смертоносных сетей. Дерево, беспрестанно грызомое мышами, есть жизнь наша, постоянно подтачиваемая временем. Аспид являет образ беды, грозящей телу от страстей, которые терзают и разрушают оное. А страшный змий изображает ненасытное адово чрево, готовое безвозвратно поглотить нас. Что же, наконец, значат малая капли меда, за которыми устремился окруженный опасностями человек? Они образуют ничтожные блага мира сего, за которыми мы, очень хорошо зная, что будет смерть и вечная мука, все-таки гоняемся и таким образом внезапно восхищаемся смертью и сводимся во ад.
