Откуда-то прилетела чёрно-жёлтая бабочка и села на носок моей туфли. Я качнула ногой, она не обратила внимания. Потом появились ещё две, обе устроились на спинке скамьи. Большая красная, поводя усиками и перебирая мохнатыми лапками, взгромоздилась Саше на голову и прикинулась экзотическим цветком.
Мне всегда казалось, будто всё природное совершенство запечатлено на их тоненьких крылышках, и тайна мироздания откроется только тому, кто разгадает узор. Может, поэтому Саша часто рисовала их красками в альбоме или ей, как и всем детям, нравились цветные картинки?
— А что стало с Егорушкой потом?—спросила она сонно.
— Он повзрослел.
— Все книжки, которые мы читаем, заканчиваются одинаково,—Саша ленивым жестом смахнула бабочку. Та затрепетала крылышками и перебралась обратно на скамью.
— Неправда. Помнишь, Маленький Принц так и не вырос?
Саша замотала головой:
— Вырос, только по-другому.
— Это как?
— Ну, по-другому. Как маленькая собачка. Я вздохнула.
— Разве тебе не нравятся взрослые?
— Нет.
— Почему?
— С ними скучно. Я помолчала.
— Но ведь с Антоном тебе не скучно?
Саша улыбнулась, в глазах заиграл озорной огонёк.
— Антон не взрослый.
— Ага, как маленькая собачка. Мы помолчали ещё немного.
— Ладно, я найду для тебя какую-нибудь другую книгу, где никто не взрослеет... Может, пойдём уже? Мне надо работать.
Она кивнула.
Я взяла её за руку, и бабочки, которых к тому времени набралось штук семь, проводили нас до выхода из парка. Они кружили над Сашиным букетом, гоняясь друг за другом, попеременно садились на цветы, пока нарастающий автомобильный гул не распугал их. Саша помахала им на прощание ромашками, и мы зашагали дальше.
Я задёрнула штору и повернула монитор в сторону, чтобы не отсвечивало экран. Десять страниц о правилах вытачивания втулок, такое не приснится даже Толстому. Такое вообще никому не приснится.
Трудоголики твердят, как заведённые: «Чтобы не в тягость, работа должна быть любимой, чтобы не скучно, то же самое». Но всё-таки некоторые профессии, наверное, в силу их однообразности любить трудно. Хотя, возможно, это исключение только для моей.
Электронные часы на тумбочке в противоположном углу показывали время зелёным: 17:02. Я подумала, что уже пора собирать Сашу на урок балета. Неля Петровна не любила, когда мы опаздывали. Да мне и самой надоело торчать дома.
В прихожей зазвонил телефон. Всякий раз я обещаю себе сменить этот дребезжащий аппарат на что-нибудь цивильное, менее раздражающее, только всё никак не удаётся отложить деньги.
