День и ночь, 2009 № 04 | страница 74
Что оплакиваю судьбу.
Просто жаль уходящего мальчика
Без единой морщинки на лбу.
А как мне жаль — и словами не выразить! Почему я ищу утешения именно у тебя?
У поэтов нет ни строчки, исцеляющей от бед.
С. 26
— Ошибаешься. От тоски по тебе я лечусь твоими книгами, хотя у меня, как ты понимаешь, огромный выбор.
Если можно выбрать одну из книг,
Я бы взял словарь иностранных слов.
С. 89
— Да ладно тебе! Кто-кто, а я-то знаю твои книжные пристрастия. Тебе лишь бы поразить в данную минуту, а на самом деле…
У тебя в запасе есть Чехов и три сестры,
А за мной мелким бесом шляется Сологуб.
С. 68
— Не пугай меня! Я верю, что ты — на пути к раю: хотя бы за то, что не боишься шутить и разыгрывать.
Не пугайся, это детство
Ускользает между пальцев.
С. 67
— А как насчёт рая?
Не заглядывай за погасший край.
Эту ночь делить нам с тобою не с кем.
Мы вернёмся в рай опустевшим Невским,
Мы вернёмся в рай, мы вернёмся в рай.
С. 87
— Я могу что-то сделать для тебя тут?
Пусть последний нищий, припавший лицом к плечу,
За меня поставит копеечную свечу.
С. 88
— Валерочка, 28 марта — как раз сорок дней… Это ведь уже весна.
Что в эту ночь передать журавлю,
Мимо летящему?
Дождь — передай, передай — дежавю,
Только по-нашему.
Валерий Прокошин
Рай остался внутри шалаша
Дом в темноте, как ребёнок, боится
Всякой пропажи земной.
Дому мерещатся пьяные лица,
Те, что приходят за мной.
Что их приводит: полночные страхи
Или сапожник-сосед?..
Въелись в обои в фабричном бараке
Эти четырнадцать лет.
Это из детства: над гнёздами люлек
Плыл керосиновый чад —
Мамы кормили из чёрных кастрюлек
Крепких барачных ребят.
После, напившись, плясали и пели
За полночь, возле крыльца.
Помню, как вглубь коридора глядели
Мутные очи отца.
Спьяну жильцы веселились до драки
И поджигали с углов —
Ярко горели ночные бараки
Семидесятых годов.
Это оттуда летит на ресницы
Пепел отцовских обид.
Дом в темноте, как ребёнок, боится
И до рассвета не спит.
* * *
Дом культуры. Советская хроника:
Тень и свет, свет и тень, тень и свет…
Жизнь, размытая взглядом дальтоника,
С четырёх до шестнадцати лет.
Как ночной мотылёк или бабочка,
Угодившая в тесный сачок,—
Чёрно-белая Красная Шапочка,
Чёрно-белый Иван-дурачок.
Как «Титаник», но с русскими ятями,
Выплывает сгоревший барак
И, скользнув по заснеженной памяти,
Погружается в сладостный мрак.
Свет и тень, тень и свет — это полосы,
Что бегут, и бегут, и бегут…
Чёрно-белые мамины волосы
Туго скручены в тоненький жгут.
Лента лжи извивается коброю,
Соблазняет нас красной ценой.
Книги, похожие на День и ночь, 2009 № 04
