Мы ехали через Вену, которую называли «Венской передышкой», а затем через Италию — «Римские каникулы». Там мы должны были ждать въездных документов в Соединенные Штаты.
И вот мы переехали пограничную станцию Чоп. У меня в кармане только и остались на память о прежней квартире — ключи от нее…
Три недели пребывания в Австрии прошли быстро и незаметно. Это действительно была «Венская передышка». Днем мы ходили по разным учреждениям, оформляя официальные документы, проходя собеседования.
Вечерами мы гуляли по нарядным улицам Вены. Все пути вели к названной эмигрантами «Хрустальной улице» с шикарными витринами, ресторанами и элегантно одетыми проститутками, которых можно было сразу определить по профессиональным чулкам. Нам популярно объяснили, что употреблять слово «проститутка» некорректно, следует говорить «секс-работник».
Один из «наших» эмигрантов решил воспользоваться услугами жрицы любви, то есть секс-работника, но не рассчитал свои сбережения. Жрица позвала полицию, та в свою очередь русского переводчика, русский переводчик доложил в эмиграционную службу, а они обратилась к жене нарушителя прейскуранта, чтобы та возместила финансовые потери. Но жена была из Одессы, жила когда-то на Молдаванке, хорошо владела южным говором и на чистейшем русско-еврейском языке с правильными падежами ответила эмиграционной службе (в пропусках … ненормативная лексика, о которой читатель может догадаться): «Если мой … Фима ей … не заплатил, значит, … она … этого … не стоит, она … не умеет … работать… Мне он платит зарплату всегда вперед, а не после…».
Ещё одной эмигрантской достопримечательностью в Вене был Моня из Казахстана, который располагался на одном из углов «Хрустальной улицы». Возле него был прикреплен довольно хорошо сработанный дизайнерский плакат на английском языке, привлекавший внимание публики. На нем сообщалось, что он ветеран афганской войны (которая только началась), и что он принимает пожертвования в любом виде: «Visa» или «Master Card», и даже персональные чеки (он был очень доверчив этот Моня!). У нас было подозрение, что своими доходами он делится не с бывшими братьями по оружию, а с местным полицейским.
Дни пролетели быстро. И, как говорится по пословице, что ничего в жизни нет более постоянного, чем временное. Иначе говоря: у нас впереди была вся жизнь, и мало времени… Путь лежал в долгожданный и вечный Рим…
Нас, группу эмигрантов, поместили в отдельном вагоне, который был последним в составе. Все купе были забиты чемоданами и детьми. Входные двери были закрыты, и в тамбурах стояли австрийские часовые с автоматами. Выходить из вагона на станциях не разрешалось. Такая осторожность была предпринята не случайно, были случаи нападения арабских террористов на советских эмигрантов. Были и жертвы.
