Не меняясь в лице, Майкл проводил его взглядом.
— Он просто… — Клер почувствовала, что должна извиниться.
— Знаю. Поверь, я точно знаю, как сейчас настроен Шейн. И не скажу, что мне это нравится.
Клер понимала, что хватит ей выступать в роли посланника доброй воли Майкла, но не могла перестать делать это. Кто-то же должен, в конце концов. Поэтому, покончив с кофе, она отправилась поговорить с Шейном.
Его дверь была слегка приоткрыта. Клер вошла и остановилась: вся тщательно продуманная речь мгновенно выскочила из головы, потому что Шейн в это время одевался.
Это зрелище будто закоротило ее мыслительные процессы и полностью лишило возможности рассуждать здраво. Он стоял спиной к ней, уже в джинсах, но без рубашки, и ее заворожила игра мышц на его спине, восхитительная гладкость кожи и то, как волосы торчали во все стороны, будто моля, чтобы их пригладили…
Он застегнул молнию, и этот звук вернул ей рассудок. Клер поспешно отступила в коридор, осторожно прикрыла дверь и постучалась.
— Кто там? — резко спросил он.
— Это я. Можно войти?
Послышалось не то ворчание, не то вздох. Клер снова открыла дверь и увидела, как Шейн натягивает через голову темно-серую, плотно облегающую рубашку. Она прекрасно смотрелась на нем. Без рубашки он выглядел лучше, но об этом она старалась не думать. И все же против воли внутренне затрепетала.
— Новая рубашка? — спросила она, изо всех сил сражаясь с образами, возникающими в сознании.
Шейн снова проворчал что-то.
— Очень симпатичная.
— Будем обсуждать наряды? — Он бросил на нее иронический взгляд. — Постой, сейчас достану свой экземпляр «Моды для манекенов».
— Я… неважно. Насчет Майкла…
— Прекрати. — Шейн подошел к ней и поцеловал в лоб. — Знаю, ты не хочешь, чтобы я цеплялся к нему, но это выше моих сил. Дай мне немного времени, ладно? Я должен кое в чем разобраться.
Клер откинула голову, и их губы встретились. Предполагалось, по-видимому, что это будет недолгий, нежный поцелуй, но он тянулся и тянулся, становясь все более горячим и страстным. Влажные, мягкие губы Шейна еще сильнее пленяли по контрасту с твердыми контурами его тела, сильными руками, обхватившими ее за талию и прижимавшими к себе. Глубоко в горле у него зародилось ворчание — звук необузданной жажды, от которого она чуть не потеряла сознание.
Он оторвался от нее, тяжело дыша.
— И тебя с добрым утром. Господи, я просто с ума схожу, когда ты так целуешь.
— Как «так»? — с невинным видом спросила она, хотя невинной себя отнюдь не ощущала.
