Когда кончился ужин, все население поселка собралось на большой поляне. Заканчивался обычный день, поэтому из Говорящих никто к инчам не спустился. От их имени выступил Хвалитель Афан. Он напомнил, что через восемь дней наступает праздник — День Почета. Будет сварена мясная похлебка из жирной козы. Тем, кто хорошо работал, вручат почетные ожерелья из морских ракушек, а возможно кто-то получит в награду право проживать в отдельной хижине. Все посмотрели на длинноносого Карка, который стал с шумом надувать щеки. “Тоже мне разящий топор! — презрительно подумал Мун. — Да он его не поднимет!”
Тем временем Афан стал читать стихи, завывая и стуча кулаками по жирной груди. Это была его единственная работа, за которую он получал каждый день ячменную похлебку, и мяса ел куда больше, чем любой другой обитатель поселка.
Почему я сегодня пою от радости?
Веселое солнце встает над островом
Мудрый Лич показывает всем, куда идти.
Я горжусь, что имею такого вождя!
Стихотворение получилось очень длинным. Мун от скуки стал подсчитывать, сколько раз повторяется имя мудрого Лича. Оба малыша спали. Линга, привалившись к нему теплой грудью, тоже посапывала. Мун заснуть боялся. Если Афан или Карк заметят, то не видать ему завтрашней охоты.
Хвалитель Афан вдруг закашлялся и махнул рукой, показывая, что закончил. Он тоже устал.
Когда расходились, Мун поискал глазами Хэнка. Как и певец Соц, он, конечно, не явился на чтение стихов. Рассказывают, что Афан уже жаловался Говорящим на Хэнка Но никто не приносит с охоты столько жирных коз и белых горных индюков. Хэнку многое прощалось…
Они вышли из поселка рано утром. Шуршал мелкий дождь, каменистая тропа стала скользкой, и раза два Мун, поскользнувшись, едва не упал. Хэнк в своей кожаной куртке быстро шагал впереди, безошибочно находя тропу.
Миновали заросли карликовых берез и шли по ущелью, вдоль порожистого горного ручья.
Каменные клыки поднимались вверх, оставляя узкую осветленную полоску неба. Это ущелье и в солнечные дни было сумрачным и угрюмым.
Как и большинство инчей, Мун редко уходил далеко от поселка. Покидать его разрешалось только с ведома Говорящих. В ущельях скрывались остатки кровожадного племени горцев, коварно нападающих на инчей из засады.
Хэнк остановился и подождал Муна.
— Устал?
— Нет, нет, — поспешно замотал тот головой.
Они дошли до небольшого водопада, откуда начинался ручей. Присели отдохнуть. Хэнк, растирая ногу, пожаловался, что карабкаться по скалам становится все труднее.
