– Вилок нет, есть придется руками.
Удивительно, все-таки, устроен человек. Он может не отдавать себе отчёт в том, что голоден, но если пучки света, отраженные от вкусной еды, попадают на сетчатку глаза, а пучки молекул, испускаемые вкусной едой, попадают в эпителий носа и все это, объединяясь, перемешиваясь и преобразуясь в электрический сигнал попадает в мозг, то вот уже у вас полный рот слюней и вы хватаете пальцами горячущую сосиску, и отправляете ее прямиком в рецепторы вкуса. Другими словами, сосиска отправляется в рот. Ее тонкая, но упругая оболочка сначала слегка продавливается, а потом отчаянно трескается под натиском зубов, брызгаясь на эти ваши рецепторы вкуса прозрачным соком. Но главное даже не это. Главное, что пока происходит весь этот фантастический процесс, и на время, пока происходит этот фантастический процесс, вы забываете обо всем. Маруся даже подумала, (думать было сложно, но где-то между первой и второй сосиской она уловила момент, чтобы быстренько подумать), что перемирие животных на водопое это вовсе не проявление благородства, а вот это самое (тут началась вторая сосиска и мыслительный процесс прекратился), в общем удовольствие, которое временно вытесняет из головы все другие мысли.
– Вообще-то, – облизывая пальцы, внезапно заговорил Бунин, – я рассчитывал, что ты съешь всего пару.
Маруся очнулась и протянула профессору надкушенную, четвертую по счету, сосиску.
– Теперь к делу! – бодро провозгласил Бунин, отодвигая тарелку и усаживаясь на край стола. – вчера, как я и говорил, появилась твоя мама. Если честно, это было крайне неожиданно, потому что… возможно, ты знаешь, я не видел ее более десяти лет и все это время пытался найти. Но тщетно. Мне не помогали ни знания, ни связи, ни даже магия. Теперь можешь представить, что я ощутил вчера вечером, когда она внезапно свалилась на меня так же, как и ты, в коридоре.
Маруся кивнула.
– Ева была необычайно любезна, мила и вела себя так, как будто вернулась из увлекательного путешествия, так что я даже подумал, что она была одурманена или находилась под воздействием предмета, который стирал временные границы, и эти десять лет пролетели для нее, как пара недель, но все оказалось не так хорошо… Она прекрасно отдает себе отчет в том, сколько времени пропадала и, кроме того, не собирается возвращаться. Ее любезность оказалась всего лишь маской, а горящие глаза были следствием безумия, а не радости от долгожданной встречи. Твоя мама больна. Больна тяжело и на всю голову.
