Впрочем, за эти три дня Рахманов понял: Аракелян в самом деле может не знать об убийстве Дегтярева и угоне трейлера. Именно этим объясняется упорство, с которым он берет на себя вину за хранение похищенных лезвий. И их незаконную продажу.
И вот теперь Рахманов подумал: сейчас самое время проверить — знает ли Аракелян о случившемся на шоссе Ольша — Велиж. Если не знает, он, Рахманов, просто обязан обратить внимание подследственного на легкомысленность его позиции. Сделав вид, что занят оформлением протокола, не поднимая глаз, сказал:
— Дереник Абелевич, насколько я понял, принимая на себя вину и выгораживая Азизова, вы рассчитываете, что на суде вам будет вменена статья за спекуляцию? Так?
— Гражданин следователь, о чем вы? Я никого не выгораживаю. Сам виноват, сам и отвечаю.
— Допустим. И все же, вы считаете, что подпадете под действие статьи «Спекуляция»? С наказанием от двух до семи? Так ведь?
— Ну… вам лучше знать. Сколько за это дают. Вы же специалист.
— Точно, специалист. Поэтому объясняю: деяние, вину за которое вы так настойчиво берете на себя, вовсе не спекуляция.
— Вам лучше знать.
— Лучше. Да и подлежит это деяние рассмотрению совсем по другим статьям.
— Даже «статьям»?
— Статьям. Потому что это две разные статьи. Объяснить, какие?
Аракелян посмотрел в окно за спиной Рахманова. Сказал бесстрастно:
— Ну, объясните.
— Первая — умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. Вторая разбойное нападение, совершенное по предварительному сговору группой лиц. Наказание по первой — от восьми до пятнадцати. В сочетании же со второй возможна исключительная мера. Увы.
Аракелян усмехнулся:
— Гражданин следователь… По-моему, вы решили меня запугать. А?
— Ничуть. Наоборот, пытаюсь предостеречь от опрометчивых действий.
— Предостеречь от чего? Я ведь честно все рассказал.
— Что именно?
— Что было. Мне предложили лезвия, я их купил. При чем здесь убийство? И разбойное нападение?
— При том, что они были совершены при угоне этого трейлера. Сообщаю об этом вполне официально.
— Мало ли где что было. Я к этому отношения не имею.
— Как сказать… С этим трейлером, КамАЗ с прицепом № 66–15 МШ, вы прочно связали себя собственными показаниями. Кроме того, теми же показаниями вы связали себя и с двумя водителями. Именно с двумя, а не с одним. Улавливаете разницу?
— По мне, сколько их не будь. Хоть два, хоть один. Разницы нет.
— Есть. Она в том, что трейлер, о котором вы сообщили на допросах, сначала вел один водитель. Потом водителя убили. И в трейлер сели двое, перегнавшие машину сюда, в Сухуми. Как видите, это отнюдь не одно и то же.
