— Нет, раньше не знал. Комсомольский, шестьдесят четыре, сто двенадцать?
— Правильно. Только перед тем, как подняться, позвони из автомата. Она ведь ночная птица. Мало ли, поднимешься, а она вдруг не одета.
— Ладно.
— Серега, если без меня не было бы продажи, без тебя не было бы нашей общей свободы.
— Какой еще свободы?
— Простой. От Вадима Павловича.
Я попытался вспомнить, кто же такой Вадим Павлович. Наконец выплыло: человек, пытавшийся «взять калым». Выдавил:
— А-а… от Вадима Павловича. Понял. Что, он теперь отпал?
— Пока не знаю. Во всяком случае, его просьбу мы выполнили. Ну, а там… Поживем — увидим.
Сашка замолчал, я тоже не лез в разговор. Мне нужно было для себя соединить никак пока несоединяемое. Допустим, я сегодня действительно получу эти пятнадцать тысяч. Получу за что? За картину? Или за услугу, которую оказал Вадиму Павловичу по Сашкиной просьбе? Бездарностью себя я не считаю. Но не считаю себя и гением. Обычный крепкий художник, только и всего. И знаю — тот портрет пятнадцать тысяч не стоит. Но я знаю и другое — ни у одного произведения искусства нет реальной рыночной цены. За картину платят столько, сколько хотят платить. Со мною же вообще особый случай: я умею рисовать, но профан во всем, что касается сбыта собственных произведений. Без Сашки я сейчас наверняка умирал бы с голода. И уж во всяком случае не имел бы того, что имею. Конечно, приятней было бы получить эти пятнадцать тысяч именно за картину. А не за услугу. Но если я получил их за услугу, пусть так и будет. Придумывать себе иллюзии я не собираюсь.
При въезде в Москву Сашка сбавил скорость:
— Серый, ты что? Есть проблемы?
— Да нет… Какие могут быть проблемы при таком гонораре.
— Браво. Ответ на пять с плюсом. Но запомни: если будут проблемы, я всегда выручу. Всегда, понял?
— Понял.
— Пустых слов у меня не было. В том числе и насчет неоплатного долга. Усмехнулся: — Ладно, закончили с комплиментами. Музыку включить? Новая кассета.
— Включи.
Сашка тронул кнопку, и оставшуюся часть пути я не без удовольствия слушал его новые записи.
Затормозил Сашка прямо у моей арки:
— Смотри, ничего не забудь. Созваниваемся?
— Созваниваемся. — Выйдя, я пригнулся: — Сань, спасибо.
— Перестань. Спасибо тебе. До звонка.
— До звонка.
Посмотрев вслед девятке, я прошел во двор. Здесь все выглядело неизменным. Моя шестерка стояла там же, где я ее оставил. Подумал: стоит ли заходить домой? Собственно, зачем? Писем я не жду, включенных электроприборов не оставлял. Глянул на свой балкон, сел в машину, бросил на заднее сиденье сумку. Повернул ключ, посмотрел на щиток — порядок: масло есть, бензина километров на сто. Но пока мне надо только на Комсомольский проспект.
