Помню долгие проповеди, в которых рассуждалось об аде, об адской жаре,
об адских муках, об адских страданиях, об отчаянии грешников в аду. В самом деле,
не понимаю, как это можно было изобрести такой жестокий ад, как тот, о котором нам рассказывали, ведь невозможно даже представить себе такую жестокость по отношению
к кому-то, какими бы большими не были его грехи. К тому же не было градации, соотношения с простыми грехами. Даже сомнение – сомневаться в том, чего ты
не понимал в определенной догме, - было грехом; надо было принимать это на веру, а если ты не верил, ты мог быть осужден на адские муки – если ты внезапно умирал, погибал в катастрофе, если что-то случалось с тобой, пока ты пребывал в этом состоянии сомнения. Действительно, не было соотношения между вечными муками и поступками человека.
Воспламенять воображение. Мне еще припоминается один пример из тех, что обычно приводили нам во время духовных упражнений. Всегда был какой-нибудь печатный материал, какой-нибудь трактат, какие-нибудь комментарии, но нам говорили: «Чтобы вы могли представить себе, дети мои, что такое вечность, вообразите стальной шар размером с Землю (и я старался вообразить себе стальной шар размером с Землю, сорок тысяч километров в окружности), и вот раз в тысячу лет муха, маленькая мушка подлетает к шару и трогает его своим хоботиком. Так раньше придет конец шару, раньше исчезнет этот стальной шар размером с Землю в результате касания мушиного хоботка раз в тысячу лет, чем закончатся адские муки, и даже потом они будут длиться вечно». Вот такого типа были эти рассуждения. Я бы сказал, что то был некий умственный террор, эти объяснения порой превращались в умственный терроризм.
И я говорю: ну хорошо, мы живем в конце ХХ века, прошло не так уж много времени. Я просто удивляюсь, что относительно недавно, всего сорок лет назад – сорок лет! – в нашей стране, в одной из лучших ее школ, нас учили таким образом. Не думаю, чтоб то был эффективный метод развивать религиозное чувство.
Фрей Бетто. Вам много говорили о Библии?
Фидель Кастро. Говорили, но, по правде, не так уж много; да, конечно, рассказывали какую-нибудь притчу, иногда в определенный момент объясняли
какую-нибудь притчу, какую-нибудь часть Евангелия. В сущности, мы продолжали изучать священную историю; в течение всего периода мы изучали священную историю, каждый год все в большем объеме. То есть мы начали с небольшого текста, и каждый год его содержание увеличивалось. Этот предмет – священная история – был для нас специальным предметом и очень нас интересовал. Меня всегда интересовала священная история благодаря ее удивительному содержанию. Ребенку и подростку было замечательно интересно узнавать все, что происходило, начиная с сотворения мира и до всемирного потопа!
