Не менее поразительные изменения претерпевали взгляды Соединённых Штатов в том, что следует относить к военной деятельности в космическом пространстве. Если вначале, когда в космосе не было ни одного американского сателлита, они готовы были рассматривать полёт каждого советского спутника над их территорией как нарушение своих суверенных прав, — и в американских судах даже серьёзно раздумывали, дать или не дать ход «искам» людей типа Дж. Мэнгана из Чикаго, которых приводила в ярость одна мысль, что советские спутники позволяют себе пролетать над принадлежащей им земельной собственностью, — то по мере своих собственных успехов в космосе они постепенно приходят к совершенно противоположной точке зрения. Военными объявляются теперь только те проекты, осуществление которых может непосредственно угрожать целостности или независимости других государств или которые в качестве своей основной функции предусматривают прямые агрессивные действия.[5]
Однако такого рода обвинения, с которыми особенно рьяно выступал бывший президент Гарри Трумэн, не вызвали сочувствия у более объективных наблюдателей. Соединённые Штаты, справедливо указывали они, сами в течение многих лет использовали южную часть Атлантического океана для гораздо менее благовидных целей, в том числе и для испытаний ядерных устройств, от которых, например, в 1954 году пострадали жители Маршалловых островов и члены экипажа японского рыболовного судна «Фукурумару».
Превращая, таким образом, разведывательные и другие подобные проекты «пассивного» военного освоения космического пространства в «мирные», Соединённые Штаты сами перечеркнули свою подпись под внесенной с их же участием и единодушно одобренной XVI сессией Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией о расширении мирного сотрудничества в космосе, предусматривавшей, в частности, что космическое пространство должно использоваться только на благо всего человечества, в понятие которого, естественно, было бы весьма затруднительно включить и шпионскую деятельность.
Опыт предыдущих лет наглядно показывает, что Соединённые Штаты и в дальнейшем, по мере перехода к более сложным экспериментам в космосе, не будут испытывать чрезмерных затруднений в распространении понятия «мирной деятельности» также и на полёты пилотируемых космических устройств с отчётливо выраженным военно-разведывательным или наступательным характером. Практически мы уже являемся свидетелями этого процесса, и требования, которые предъявляют сейчас к космическим программам наиболее оголтелые милитаристы, служат тому неоспоримым доказательством.
