Мысль ударила — эту информацию надо как можно быстрее передать тебе.
— Это все? — спросил я.
— Это только начало, — невесело усмехнулась Линда. — Наутро ко мне бабка пришла, соседка, боль в руке снять. Ей я тоже показала отпотевший овал, она только ахала. Сутки продержался, не замерзал.
Может такое быть?
— Что дальше-то? — напомнил я.
— Дальше? Дальше, как только прошла «телеграмма», у меня наступила полнейшая апатия, слабость во всем теле — энергию из меня капитально откачали. Ничего делать не могла. Сяду письмо писать — ручка из пальцев валится. Ни крест, ни молитвы — ничего не помогало. Впервые такое со мной случалось. Новый Год, а мне дышать нечем — задыхаюсь в буквальном смысле слова. И запал в душу непонятный страх.
Иду куда-нибудь, а сама чувствую — кто-то за мной следом тащится.
Обернусь — никого. Ночью глаза открою — стоит черный силуэт. Такое состояние у меня было, как у помешанной. Но на этом дело не кончилось…
Линда помолчала.
— После Нового Года, — продолжила она, — 10 января мы с мужем рано легли спать, часов в восемь. Почему-то мне ужасно спать захотелось. Что вы думаете? Чувствую, меня кто-то тянет — по-настоящему, за шиворот. У нас там неподалеку есть одно проклятое место, участок дороги по нему проходит. Там постоянно аварии случаются — машины только там бьются. Я вижу, что меня волокут именно на это место. Я и холод ощущаю. Потом разобралась, что это все-таки не наяву было, хотя ощущения очень четкие. Приволок меня неизвестно кто на это самое место. Вижу, стоит старик, весь волосатый, ноги кривые, сам огромный. На ногах длинные пальцы, как и на руках. И когти… Ушей не видно, волосы закрывают. Нижняя губа отвисает, подогнута как бы, и глазищи круглые, как у кошки. И тоже горят. Если у нас глазное яблоко белое, то у него синеватое такое… И давай этот старик уговаривать меня: «Что у тебя за жизнь такая нищенская, целыми днями крутишься, а ничего не имеешь. Посмотри на умных людей, живут припеваючи, не тужат». Стал показывать фотографии. Много фотографий, и про каждого, кто там изображен, рассказывает. И про Джуну, и про Кашпировского, и про Головача какого-то, если я только правильно фамилию запомнила; и Кандыба, и Носов — даже не слышала о таком — и Чумак… Смотри, говорит, как мы его вытащили, а ты так и останешься нищей. Так же будешь, мол, ишачить изо дня в день, и все напрасно, если не продашь душу, — Линда вдруг рассмеялась.
— Отказала я старику, — с вызовом заявила она. — Согласна, говорю, ишачить, да только не на вас. Ух, рассвирепел дед! У него в руках такая тросточка была, вот ею и стал он меня охаживать. По правому плечу сильно попало. Потом схватил за волосы, да как швырнет. Я в окно через форточку пролетела и прямо в кровать грохнулась. Открываю глаза, темно, муж спит, а меня всю аж ломает, особенно болит плечо. Утром мужу показала, он мне спиртом стал его растирать. Так я не своим голосом орала — такая страшная боль! Потом дотронуться было нельзя.
