К воскресенью грипп немного отпустил меня, и теперь я уже волновался о том, что Линда не приедет в понедельник и не встретится с Вией — та по телефону мне сказала, что через день обязана будет вернуться в Петербург. Линда же — об этом меня предупредили на почте — получит мою телеграмму не ранее утра в понедельник. Деревня, мол, она и есть деревня…
Однако, невзирая на все сомнения и расчеты, Линда объявилась в воскресенье вечером. Можно сказать, ворвалась в квартиру — шумная, веселая, многословная.
Предостережение, что у меня грипп, на нее не подействовало.
Прямо с порога Линда торжественно объявила.
— Поздравьте меня, я — фермер! Колхоз наш развалился, землю отдали крестьянам. Теперь у нас с мужем почти пятьдесят гектаров земли.
Ее натиск несколько огорошил меня. Я почувствовал, как заломило затылок. Очевидно, Линда заметила это — глаз у нее острый, — поэтому сразу сбавила тон, посерьезнела.
— Ладно, поговорим о деле.
Я решил, что она собирается поведать о тех событиях, кульминацией которых стала злополучная «телеграмма». И… ошибся!
— Теперь контакт у меня начинается не так, как раньше, — сказала Линда. — Вот я сажусь, кладу руки на колени, и они почему-то сразу начинают складываться. ОНИ мне почему-то сначала руки смыкают цепью, я в них тяжесть ощущаю. Потом начинается шум в голове — что-то свистит, гудит… Затем все это исчезает, и я отчетливо слышу Голос. Прямо в голове. Раньше он раздавался как бы со стороны, а сейчас идет изнутри.
— Когда это с тобой случилось? — поинтересовался я, догадываясь, что у Линды открылся телепатический канал. Но это надо было еще проверить на контакте с Вией.
— После того, как я увидела эту «телеграмму», — она вздохнула, по лицу пробежала тень. — 27 или 28 декабря, точно уже не помню.
— Рассказывай подробно, как все произошло? — не выдержал я и вскоре забыл про свой грипп.
