Там обретаются они и по сей день, и говорят, что питаются они душами тех, кто нарушил чистоту касты. И мудрые матери в назидание дочерям показывают им с крыши отчего дома звездными ночами зеленое сияние трех глаз вечно голодного Таффура и матовые капельки страшного яда, поблескивающие на краях клешней Кеноба-Мучителя.
Но в те века иные глаза, вовсе не девичьи, глядели туда, где между чудовищных охранников тосковала одетая в сиреневое сияние Чииллинь. Ибо в матово-черных тростниках жил маленький божок по имени Тесхет, похожий на жабу. Он покровительствовал детворе, игравшей на мелководье и вместо жертв пробавлялся немудреными дарами своих почитателей да тем, что исхитрялся украсть с чужих алтарей. И с тех пор, когда видят жабу, сидящую рядом с жертвенником, кричат: «Тесхет пришел воровать!» — и гонят ее прочь.
Много дней провел он без скудной пищи своей и много ночей — без сна, чертя и вычерчивая тайное на синей глине и черном песке. Когда же белое око Дарительницы Любви и Смерти переменилось в ночном небе, Тесхет покинул родные плавни и вприпрыжку двинулся в полуночные края, на остров за валами Зеленого Моря, где высился дворец из черного базальта, в котором Мать Исфаххат принимала уставшего от дневных забот Брата и Супруга Своего на ложе, украшенном черепами демонов и устланном их кожами. В передних лапах нес он нечто, бережно завернутое в украденную ткань и надежно укрытое от очей Всевидящих не столько ею, сколько ничтожеством несущего.
Каким путем он шел и как одолел зеленые горькие волны — о том здесь не говорится, а рассказывается в Сказании о Тесхете Аш-Кбаане и Тхасимбаре, где подробно поведано, как маленький божок перехитрил одноногого, однорукого и одноглазого Повелителя Штормов с помощью куска овечьего сыра, серой птахи ксукте и бронзовой уключины от рулевого весла, что лежала на прибережном песке.
И вот приблизился Тесхет к вратам из черной бронзы, через которые лежал путь во дворец Матери Судеб, Черной Кошки Исфаххат. И увидел он, что ворота высоки, а стены дворца — выше, а сквозь решетку ворот, сплетенную из тайных письмен, причудливых, как сны, что нашептывает Исфаххат, и непостижимых, как судьбы, что посылает Она Богам и смертным, пробраться можно разве что муравью. И ворота те с оградою стояли еще на земле, а сам черный дворец — на краю неба.
И стал Тесхет кричать под воротами голосом громким, призывая привратника. И подошел привратник — а был им Нефтаххар, сын Тсеррагвы, бывший при жизни великим воином и судьей в Саратше. Увидел он, кто кричит под воротами дворца Ночи, и рассмеялся:
