Позднее эта модель стала всеобщей. И потому можно говорить, что капитализм почти полностью основан на мотивационной расчлененности. А это «почти» относится только к раннему капитализму, да и то как небольшая поправка. С этой оговоркой можно сказать, что капитализм – это «общество двух машин». А у этого типа общества есть не только идеологические, но и антропологические концептуальные предпосылки.
В свою очередь, «общество двух машин» устойчиво потому, что оно не только использует, но и ежечасно формирует (развивает и закрепляет) свои антропологические предпосылки, свою, так сказать, «антропологическую модель». Налицо как бы триада: антропологическая модель – «общество двух машин» – «консенсус данности».
Признав, что это так, нужно думать, что с этим делать. Иначе говоря, как, имея подобный «старт», спасти такую цивилизацию. Совсем нетрудно доказать, что спасти ее от нынешних и грядущих угроз с помощью секьюритизации невозможно. Спасти ее можно только призвав огонь, а значит, нарушив «консенсус данности».
Ибо «консенсус данности» (иначе – или «с жиру», или «быть бы живу») означает табу на отмену «мотивационной расчлененности».
То есть табу на апелляцию к смыслам в диалоге с простыми гражданами своего общества (которые должны или вожделеть, или бояться, или вожделеть и бояться одновременно).
То есть табу на политику, воскрешающую в обычных людях высшее смысловое жизнесозидающее (последнее важнее всего) начало. Начало, не просто позволяющее трансцендентному как-то существовать, а допускающее и требующее присутствия трансцендентного в имманентном.
Пока такие табу не сняты – путь к спасению перекрыт.
Откуда может взяться огонь?
Западный огонь может вспыхнуть из-под якобинско-большевистского пепла. Этот огонь можно назвать красным. Он будет новым, непохожим на предыдущие и одновременно преемственным.
Западный огонь может вспыхнуть из-под фашистского пепла. Тогда это будет новый черный огонь. В нем ищущий спасения Запад сгорит сам и спалит все человечество. Для меня это абсолютно ясно. Но в поисках огня Запад обратится к любым истокам. К этому, возможно, скорее, чем к любому другому.
Западный огонь, наконец, может вспыхнуть из-под пепла напряженной, допотребительской, доокультуренно-остывшей религиозности. Тогда это будет белый огонь.
Мой выбор – в пользу красного. Но я не хочу рекламировать свой выбор. Я хочу описывать коллизию огня. Возможен ли белый огонь? Этого ждут многие. Я уже продвинулся на несколько шагов в описании препятствий, существующих на этом пути. Казалось бы, почему не сделать ставку на возможность религиозного ренессанса в XXI столетии? Вот и Хантингтон говорит, что мир движется от идеологии к религии! И неоконсерваторы явно облизываются на нечто подобное. Облизываться-то они облизываются...
