Вмешательство Вейлера в это страшное дело и его радость при известии о подробностях убийств видны из официальной депеши, которую он направил министру по случаю жестокой бойни: «Небольшая колонна, собранная военным Комендантом Марианао из сил гарнизона, добровольцев и пожарников под командованием капитана Кальво из охраны общественного порядка уничтожила в бою отряды Вильянуэва и Бальдомеро Акосты недалеко от Пунта-Брава (Гуатао). Было убито двадцать человек, трупы которых переданы алькальду Гуатао для погребения. Кроме того, захвачены пятнадцать пленных, среди которых один тяжело ранен... Предполагается, что есть много раненых с их стороны; с нашей стороны только один тяжело ранен и несколько легкораненых и контуженных. – Вейлер».»
Чем отличается эта депеша Вейлера от военных сводок полковника Чавиано, в которых он докладывает о победах майора Переса Чаумонта? Только тем, что Вейлер сообщил о двадцати убитых, а Чавиано – о двадцати одном убитом. Вейлер упоминает об одном раненом солдате в своих частях, а Чавиано – о двух. Вейлер сообщает об одном раненом на пятнадцать пленных в лагере противника, а Чавиано не сообщает ни об одном раненом м ни об одном пленном.
Так же как я восхишаюсь мужеством солдат, достойно принявших смерть, я восхищаюсь и признаю, что многие военные вели себя достойно и не запачкали своих рук участием в кровавой оргии. Немало пленных, оставшихся в живых, обязаны своей жизнью достойному уважения поведению таких военных, как лейтенант Саррия, лейтенант Кампа, капитан Тамайо и другие, которые благородно оберегали захваченных. Если бы такие люди, как эти, не спасли хотя бы частично честь вооруженных сил, сегодня было бы более почетно надевать кухонную тряпку, чем мундир.
Ради своих погибших товарищей я не призываю к мести. Их жизни бесценны, и они не могут быть оплачены жизнями даже всех преступников, вместе взятых. Не кровью надо оплачивать жизни молодых людей, погибающих во имя блага народа. Счастье этого народа – вот единственная цена, которой можно искупить их смерть.
Мои товарищи, кроме того, не забыты, и они не мертвы. Они живы ныне более, чем когда-либо, и их убийцы еще увидят в ужасе, как над их героическими телами возникает победоносное видение их идей. Пусть за меня говорит Апостол: «Есть предел рыданиям на могилах умерших, и этот предел – безграничная любовь к родине и к славе, сияющей над их телами, а любовь к родине и славе нельзя победить, нельзя ослабить, потому что тела наших мученников для нас самый прекрасный алтарь для почитания».
