Стоя позади мистера Иванофф. Василий подмигивал мне, потирал нос пальцами правой руки и прямо-таки излучал: “Будь спок! Сейчас мы его вытрясем. У него даже на самого бесплатного доктора не останется…”
Вот оно что! Выходит, Васька покупателя привел. Хорош, нечего сказать! Откопал миллионера, помешанного на розах. А этот-то, этот! Точно поголубел. Того и гляди, удар хватит!
– Это… есть что? - наконец выдавил из себя американец. - Где вы их достал?
– У одной старушки купил, в Новом Иерусалиме, на станции.
– Иерусалим? Израиль? О! Как далеко! Вы туда ездил за этот розы?
Я покачал головой.
– Нет, Новый Иерусалим - это станция такая железнодорожная. Всего шестьдесят километров от Москвы. Город Истра, знаете?
– Истра? Истра не знаю. Ноу Истра. Иерусалим знаю, Иерусалим йес… И сколько не платил за этот букет, мистер Николай?
– Червонец, - ляпнул я.
– Червонец? О, знаю червонец! Русский червонец - самый твердый валюта в мире!… Был самый твердый, давно… Сколько вы хотите за эти розы?
Началось! Мистер думает, раз у него полны карманы долларов, ему все подавай. Нет уж. Это подарок: Арнольд подарил мне, я - жене. Это не просто розы, а символ нашего семейного счастья и благополучия… На пороге, затаив дыхание, стояла Маша, ждала, что я отвечу.
– Розы не продаются, - твердо сказал я.
– Как не продаются? - опешил мистер Роберт. - Вы меня не понял! Я дам вам много, очень много доллар!
– Сколько? - встрял Васька.
– Розы не продаются!
– Десять тысяч! - сказал миллионер.
Десять тысяч! Не слабо…
Васька скорчил кислую мину и протянул:
– За такую цену розы действительно не продаются.
Он еще и торгуется! Ну, погоди, уйдет этот тип, я с тобой поговорю!…
– Сколько же вы хотите?
– Миллион, - бросил Васька как бы невзначай.
– Миллион?! - ужаснулся Иванофф, прикрывая рукой карман.
– Миллион за букет - не каждому по карману! - подзадоривал гостя мой смышленый сынок. - Но согласитесь, цветы того стоят. Думаю, это единственный в мире букет голубых роз.
“В этом ты прав, - подумал я, - другого такого нет”.
Страсть коллекционера боролась в душе мистера Роберта с трезвым расчетом. “Миллион, пожалуй, многовато, - думал он. - Завянут они через недельку, одни воспоминания останутся… Многовато, хотя…” В самом дальнем углу его души скреблось неуемное желание. Он был готов пойти на отчаянный шаг и выложить требуемую сумму.
Миллионер, словно готовящийся к прыжку лев, подкрался к букету, впился в цветы безумным взглядом. Ему не терпелось хотя бы прикоснуться к лепестку, но он сдерживал себя, вдыхая космический аромат. Каждый вдох придавал ему решимость.
