Я очнулся от своих размышлений. Круглолицый майор с любопытством смотрел на меня из-под пухлых век, почти лишенных ресниц.
– Мне очень жаль, - произнес он слащавым голосом, - что я втянул вас в наше нелегкое дело. Извините великодушно. Будем считать, что я вас ни о чем не просил…
– Нет, - перебил его я, - так не пойдет! Буду копать До конца, пока справедливость не восторжествует!
– Да поймите же, - горячился майор, -я обратился к вам исключительно за тем, чтобы вы помогли найти веские доказательства вины Мокроносова. Кто знал, что вы выкинете такой фортель! Я веду следствие, отвечаю перед руководством, перед своей совестью…
– Да нет у вас совести! Вам бы только премию получить за раскрытое преступление.
Лицо следователя посерело.
– Да как вы смеете! - прошипел он, брызгая слюной. - Да за такие слова…
– Не стращайте, не поможет! Я хочу только одного - справедливости. Совершенно уверен в непричастности Мокроносова к убийству Паукова. Даже не уверен - знаю.
– А доказательства у вас есть?
Я пожал плечами.
– По-моему, не я должен доказывать его невиновность, а вы - его вину.
– Вот-вот, его вину мы докажем, в этом не сомневайтесь. А вы его невиновность доказать не сможете!
Я понял: этот тип загнал меня в угол. Действительно, голословное утверждение доказательством не является. Мне-то все было ясно, как наверняка и ему. Суду нужны факты. Ими я не располагал.
– Ну что, будут доказательства? - ехидно спросил Пронин.
– Будут! - ответил я, с отвращением глядя в его свинячьи глазки.
– Вот как? Я рассчитывал, что вы все-таки одумаетесь. Ну что же, старайтесь, ищите. Если что найдете, буду только рад. Правда, адресок я вам дать не могу - служебная тайна.
– Адрес мне известен. Знаю я кое-что такое, о чем вы и не подозреваете.
– Вот как? - повторил майор, ерзая от беспокойства в кресле.
– Именно так, - сказал я, направляясь к двери. - До скорой встречи. Очень хотел бы надеяться, что одумаетесь все-таки вы.
Я вышел, демонстративно хлопнув дверью, и решил тут же, не откладывая, ехать на Мурановскую, тридцать три, где жили подследственный и потерпевший. “Служебную тайну” я выудил из памяти майора. Не блефовал я, впрочем, и говоря о чем-то, что ему и в голову не приходит; в этой самой его голове я отыскал нечто, что могло в дальнейшем сыграть для меня неплохую службу. Но пока что об этом ни звука.
По дороге я позвонил домой и предупредил Машу, что немного задержусь. Вместо раздраженного ворчания я услышал кое-что весьма музыкальное: не иначе, подарок Арнольда продолжал облагораживать атмосферу нашей квартиры.
