— Ну-ну, я слушаю, — нетерпеливо потребовал Сережа.
— Что? — Яна очнулась от воспоминаний, вернули с небес на землю.
— Ты говорила про домашнее задание…
— А-а! — вот это она приплела из другой оперы: когда-то в Клубе действительно был такой тренинг, только давно. Придется импровизировать, поднапрячь свою девичью память: — Значит, про задание… Нужно сделать что-то такое, чего ты никогда еще не делал и на что в обычной жизни просто не решишься… — разгоряченная своими же собственными словами, Яна вдохновилась не на шутку и, поерзав, устроилась на скамейке по-турецки. В тот раз она, признаться, так и не выполнила это несчастное тренинговое упражнение — не нашла в себе мужества, — зато сейчас не думала-не гадала, и получилось! Обнять на глазах у всех городской Дуб и прижаться с чувством к нему щекой — это даже по клубным меркам высший пилотаж.
"Ну что ж, эволюционируем!" — Янка одобрительно похлопала себя по джинсовому колену. А вслух продолжила:
— Главное, чтоб вокруг было много народу, лучше всего знакомых. Надо преодолеть этот внутренний барьер, социальные рамки… Например, одеться, как хиппи, и разгуливать по своему району, и здороваться со всеми соседями! — Это она привирает, Мартын такого не говорил. Ближе к тексту, мадемуазель! — Или спрашивать у всех подряд, который час, у каждого второго в толпе…
Вот про часы — это точно, прямое попадание! Именно так на тренинге и прозвучало. Но мальчишки в который раз проявили инициативу, на следующий день отчитывались со всеми живописными подробностями. Разыграли в лицах пантомиму о том, как выпросили у знакомых ребят-кришнаитов барабан и колокольчики, обмотались белыми простынями до ушей и несколько часов пели в подземном переходе, пока не охрипли, пели до самого вечера. В этом был особый шик — чтоб засветиться перед максимальным количеством народа: "Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна-Кришна, Харе-Харе! Харе Рама, Харе Рама, Рама-Рама, Харе-Харе!.." Расширяли свои границы, так сказать. Суховатый и сдержанный обычно Мартын после их рассказа долго смеялся, да и вообще всех насмешили — пацаны до самого конца тренинга ходили героями.
Сергей, казалось, заинтересовался еще больше:
— А какой в этом смысл?
— Смысл? Свобода! — Янка раскинула руки, точно собираясь взлететь прямо со скамейки: — Вот ты можешь сейчас… встать и начать бегать на месте?
Она и вправду вскочила на ноги и принялась подпрыгивать, размахивая во все стороны руками, отдаленно смахивая на звезду легкой атлетики перед стартом. А лицо при том сделалось откровенно счастливым и простодушным — точь-в-точь, как у двухлетнего карапуза при виде "чупа-чупса"! Сергей почти физически ощутил на себе перекрестные взгляды всех знакомых, что успели уже за это время перебазироваться к дубу, непроизвольно съежился и громко на нее зашикал. Сделав над собой усилие, с осторожностью огляделся: как это ни удивительно, на них никто не смотрел, да и знакомые вроде нигде не маячили. Народ занимался своими обычными предсказуемыми делами: кто со знанием дела целовался, кто разговаривал или просто сидел, подставив лицо румяному заходящему солнцу.
