– Ваше святейшество, Джованни вернулся в Рим. Молодые люди могли бы счастливо жить в Пезаро, как муж и жена. Но Лукреция… Лукреция отказалась. Она хочет жить в Риме, – теперь все они сидели на креслах и диване в кабинете Папы.
Александр начал терять терпение.
– Лодовико, друг мой, мы можем спорить целый день, хотя у каждого из нас полно дел. Выход есть только один.
Джованни и Лукреция должны развестись. Мы сочувствуем твоей озабоченности и переживаниям твоего племянника. Но все то, что делается во благо церкви, должно быть сделано.
– Церкви? – в недоумении переспросил Лодовико.
Теперь встали оба, Александр и Лодовико, вдвоем закружили по просторному кабинету.
– Ваше святейшество, – зашептал Лодовико, – я уверен, что Джованни согласится на развод, если в вердикте комиссии будет сказано, что они так и не стали мужем и женой, – он откашлялся, прежде чем продолжить. – Поскольку Лукреция уже была помолвлена с испанцем.
Александр повернулся, положил руку на плечо Сфорца.
– Лодовико, Лодовико. Уладить это недоразумение – пара пустяков. Но для святой комиссии такая причина – не основание для развода.
Голос Лодовико упал до шепота:
– Вы всегда можете издать буллу.
Александр кивнул.
– Ты прав, друг мой. И издал бы. Будь она дочерью другого человека, – голос Папы, наоборот, набрал силу. – Единственная возможная причина для развода – импотенция. Признание, что семьи как таковой и не было. Это поймет и простой народ, и комиссия. И у нас есть письменные показания Лукреции.
Джованни вскочил, кровь бросилась ему в лицо.
– Она лжет. Я – не импотент и никогда не признаю себя таковым.
Лодовико повернулся к нему, резко осадил.
– Сядь, Джованни. Мы найдем способ уладить этот вопрос со Святейшим Папой, – Мавр знал, что без помощи Папы ему не обойтись, боялся, что у французов может возникнуть желание поглотить Милан и тогда спасти его смогут только папская армия и испанцы.
Вот тут подал голос и Чезаре:
– Кажется, я знаю, как нам решить эту проблему. Креция говорит одно, Джованни – другое. Я предлагаю проверку. Соберем членов наших семей в большом зале. В центр поставим большую кровать. Положим на нее красивую куртизанку, любящую и знающую это дело. И предложим Джованни доказать свою мужскую силу.
– В присутствии обеих семей? – ужаснулся Джованни. – Я не хочу! Никогда на такое не соглашусь!
Папа посмотрел на Лодовико.
– Значит, вопрос решен. Джованни отказывается от возможности доказать, что он – мужчина, из чего мы заключаем, как заключил бы любой суд, что заявление Лукреции – правда. Разумеется, мы отнесемся к Джованни великодушно, как муж, он делал все, что мог, и мы не собираемся возлагать на него вину за развод.
