Он подъехал к самой респектабельной гостинице, чтобы снять комнату. Хозяин его не узнал и не хотел пускать на порог, пока Чезаре не сунул золотой дукат в его жадную руку.
Тут отношение хозяина разом переменилось. Он проводил Чезаре в комнату, чистую и опрятную, пусть и с минимумом мебели. Из окна Чезаре видел площадь перед церковью Сан-Марко и монастырь пророка Савонаролы.
Он решил дождаться вечера, а уж потом прогуляться по городу и узнать, что к чему.
Несколько минут спустя хозяин вернулся с большим кувшином вина и тарелкой свежих фруктов и сыра. Чезаре поел, лег на кровать, задремал…
Спал он беспокойно, ему снился кошмар с крестами, потирами и церковными одеяниями, которые летали вокруг него, не даваясь в руки. Громоподобный голос над головой требовал, чтобы он взял золотой потир, он потянулся к нему, но в руке оказался пистоль. И не простой, а стреляющий сам по себе, без его участия. Потом, как и во всех снах, он мгновенно перенесся в какое-то другое место, на торжество, сидел за столом напротив отца, сестры и ее нового мужа, принца Альфонсо. Улыбка на его лице сменилась злобной гримасой, золоченый пистоль выстрелил, разнес вдребезги голову то ли Альфонсо, то ли сестры… сон оборвался.
Чезаре проснулся весь в поту, услышал крики горожан, доносящиеся с площади под окнами его комнаты.
Еще не придя в себя от кошмара, выбрался из кровати, подошел к окну. Там, на деревянной кафедре, стоял проповедник Савонарола. Начал он с молитвы, голос его вибрировал от страсти. За молитвой последовал псалом. Голоса флорентийцев слились в едином хоре. А уж псалом сменили яростные нападки на Рим.
– Папа Александр – ложный Папа, – гремел пророк. – Гуманисты умеют извратить истину и из ничего сделать что-то. Но есть черное и белое, добро и зло, и уж от этой истины даже им никуда не деться: что не доброе – то злое!
Чезаре всматривался в Савонаролу. Худой, аскетичный, в коричневой рясе ордена доминиканцев. Черты лица грубые, но не лишенные приятности. Голова с выбритой тонзурой двигалась в такт словам, так же, как и руки.
– Этот Папа содержит куртизанок, – кричал Савонарола. – Убивает и травит. Священники Рима живут с мальчиками, грабят бедных, чтобы богатые становились еще богаче. Они едят на золотых тарелках и ездят на тех, кто прозябает в нищете.
Горожане все прибывали, и Чезаре заслушался речью этого человека, словно и не знал людей, которых клеймил монах.
Из толпы донеслись сердитые крики, но они прекратились, едва монах заговорил вновь. Все слушали, жадно ловя каждое слово.
