В холле царили холод и сумрак: мраморный пол, окна, скрытые тяжелыми портьерами, несколько распятий на стенах. Войдя в холл, Лукреция замерла, словно пораженная громом. Ее ждал Чезаре в кардинальских одеждах.
А потом волна радости сорвала ее с места, и она побежала к нему, бросилась на шею, не думая о том, что их могут увидеть. Но Чезаре оттолкнул ее, поставил перед собой, окинул суровым взглядом.
– Чез? – она чуть не плакала. – Что такое? – она не могла поверить, что он так быстро заметил главное или услышал от кого-то об ее интересном положении. И его сдержанность, конечно же, объяснялась другим.
– Хуан мертв. Его убили этой ночью.
Ее колени подогнулись, Лукреция повалилась вперед, больно ударилась бы о каменный пол, если б Чезаре не подхватил ее. Нежно держал в объятьях, отмечая бледность кожи, осунувшееся лицо. «Креция, Креция…» – звал он, но она не приходила в себя. Тогда Чезаре скинул с себя бархатный плащ и осторожно уложил на него сестру.
Веки Лукреции шевельнулись, начали открываться, когда Чезаре провел рукой по ее животу, чтобы успокоить ее, привести в чувство. Их взгляды встретились.
– Тебе лучше? – спросил Чезаре.
– Это какой-то кошмарный сон. Хуан мертв? А отец?
Как перенес это отец?
– Не очень, – хмурясь, Чезаре положил руку на ее живот. – У тебя перемены, о которых мне ничего не известно?
– Да.
– Учитывая, что отец проталкивает твой развод, время не самое удачное. Никто не поверит, что этот свинья Джованни – импотент, и развода тебе могут не дать.
Лукреция села, в голосе брата слышались резкие нотки, он явно выказывал неудовольствие. Мало того, что Хуана убили, так еще и Чезаре разозлился на нее.
– Мое состояние никак не связано с Джованни, – холодно ответила она. – Я спала с ним лишь один раз, в ночь свадьбы.
Чезаре сверкнул глазами.
– Так какого негодяя я должен убить?
Лукреция подняла руку, коснулась щеки брата.
– Ребенок твой, сладенький. Так уж вышло.
Он долго молчал, задумчиво глядя на нее.
– Я должен избавиться от кардинальской шляпы.
У меня не будет внебрачных детей.
Лукреция прижала пальчик к его губам.
– Но твой ребенок никак не может быть моим.
– Мы должны что-то придумать, – ответил он. – Кто-нибудь знает?
– Ни единая душа. Я уехала из Рима, как только поняла, что беременна.
* * *
После смерти Хуана Папа затворился в своих покоях.
Несмотря на мольбы Дуарте, дона Мичелотто, Чезаре, всех, кто любил его, отказывался от еды, целыми днями ни с кем не разговаривал… даже с Джулией. Из-за закрытых дверей они слышали, как он молится и просит о прощении.
