— Брент, — тихо сказала она. — Я чувствовала себя так одиноко в запертой каюте. — Брент молча смотрел, как острия ее грудей уперлись в его грудь. Глубоко внутри себя, внизу живота, он ощутил возбуждение, которое медленно, словно пламя костра, начало свое движение по телу. — Но для двоих это почти невозможно…
— Для двоих, — прервал Кэтрин Брент, беря ее руки в свои огромные ладони, — для двоих людей почти невозможно оставаться в одиночестве.
— Да. — Запрокинув голову, она качнулась к нему, ее глаза горели желанием.
Брент опустил руки.
— Кэтрин! Здесь неподходящее место.
— А где, Брент? Где подходящее? — Ее голос был полон страдания.
Брент резко выдохнул.
— На берегу, Кэтрин, на берегу.
— Разве ты не можешь прийти ко мне в каюту?
— Исключено.
— Не по-самурайски? Поэтому?
Резкая остановка кабины оборвала их разговор, дверь открылась — за ней толпилось с полдюжины любопытствующих авиамехаников. Они, наверное, узнали, что в кабине женщина. Но как? Корабельный беспроволочный телеграф, подумал Брент, уводя Кэтрин от подъемника.
— На «остров», — стоя среди механиков, сидевших на корточках и наблюдавших за кормой, произнес он, беря Кэтрин за руку. — Последний ярус.
Резкая струя горячего воздуха — это летчик оставшегося самолета «Айти D3A1» дал газ. Молниеносное движение желтого флажка, и защитного цвета моноплан устремился к носу. Бренту еще ни разу не удавалось оказаться на полетной палубе во время взлета. Шум двигателя заглушал все звуки. Неровный выхлоп огромного тысячесильного «Кинсэя-43» ударил им в лицо из установленной сбоку выхлопной трубы. Самолет прогрохотал мимо, и Брент заметил то, что никогда четко не видел с мостика: матовую светопоглощающую краску верхней части фонаря кабины, внешний телескопический бомбардировочный прицел, отчетливо вырисовывающийся на фоне лобового стекла, неубирающееся шасси с обтекателями, пилоны для подвески бомб, подкрыльевые щитки, поворачивающиеся на девяносто градусов для устойчивого отвесного пикирования, удлиненную заднюю кабину с жестко закрепленным и направленным в сторону хвоста пулеметом, летчиков в шлемах, очках и наголовных повязках хатимаки.
Закрыв уши руками, Кэтрин и Брент наблюдали, как пикирующий бомбардировщик пронесся мимо, оторвался от палубы, на некотором удалении от корабля рискованно просел вниз и наконец скрылся в вышине.
— Охота с воздуха, — прокомментировал Брент, показывая в сторону носа. — Контролируются четыре сектора носовых курсовых углов от траверза до траверза. Радар не заменит человеческого глаза.
