— Вольно, — сказал адмирал, махнув рукой. — Продолжайте нести вахту.
— Слушаюсь, сэр, — ответил Брент и поднял бинокль. Кэтрин направилась к двери.
— Можете остаться, мисс Судзуки, — произнес японец с неожиданным радушием. Улыбаясь, Кэтрин вернулась и стала рядом с Брентом. Адмирал обратился к нему: — Что можете доложить, энсин? — спросил он, держась за поручни и глядя на «Зеро», прогревающие двигатели.
— Вахтенный по палубе капитан третьего ранга Ацуми. Идем прежним курсом три-один-ноль, со скоростью восемнадцать узлов, все котлы в рабочем режиме, готовность два, согласно вашим приказам и распоряжениям на ночь, сэр.
— Хорошо. — Адмирал выглядел удовлетворенным. — Сегодня утром мы возобновим боевое патрулирование и тренировочные полеты. — Он повернулся к телефонисту. — Матрос Наоюки, всем экипажам: летчикам занять места в кабинах.
Динамик прохрипел команду, и шестеро летчиков в коричневых комбинезонах помчались по полетной палубе, прыгнули в кабины, а техники, стоя на крыльях и склонившись над пилотами, как птицы над молодыми оперившимися птенцами, помогали затягивать им ремни, поправляли парашюты, проверяли замки фонаря и кислородные баллоны. Фудзита посмотрел, как ветер рвет на кормовом гафеле боевой флаг, на репитер гирокомпаса, затем отдал распоряжение телефонисту:
— Сигнальному мостику: поднять сигнал «курс один-три-ноль».
Через мгновение флаги и вымпелы засвистели над головой, как миниатюрные пастушьи кнуты. Подняв бинокль, Брент подошел к краю площадки, за ним, словно привязанная, двинулась девушка. Брент увидел ответные сигналы на реях эсминцев.
— Корабли сопровождения отвечают на наш сигнал, сэр.
— Отлично. Сигнал убрать.
Резким рывком сильной руки сигнальщик дернул вымпелы «Йонаги» назад в кису для флагов. «Флетчеры» отреагировали мгновенно.
— Принято сэр.
— Хорошо. — Адмирал повернулся к переговорной трубе. — Право руля на заданный угол, курс один-три-ноль: — Накренившись и оставляя белый шрам на голубой поверхности, корабль описал большую дугу, сопровождение следовало его движениям, будто танцоры кордебалета на сцене Большого театра.
— Он поворачивает, мы возвращаемся, — шепнула на ухо Бренту Кэтрин.
Брент хмыкнул.
— Становимся к ветру — зюйд-остовому. Самолеты не могут взлетать, когда ветер с кормы. Он к тому же, кажется, увеличивает скорость.
— Есть держать один-три-ноль, — пришел ответ от телефониста.
— Сигнальному мостику: скорость двадцать четыре.
В течение нескольких минут флаги и вымпелы повторяли приказ, затем исчезли, и Брент после открытия маневровых клапанов ощутил, как сильнее заработали четыре мощные машины.
