Большие сомнения вызывает подлинность речей проповедников и того, что говорил им Владимир. Профессор Е.Е. Голубинский имел все основания полагать, что летописцу, создавшему свой труд через сто с лишним лет после бесед князя с миссионерами, «не могло быть известным, что говорили Владимиру послы, к нему приходившие, что отвечал им он сам и вообще что было кем бы то ни было говорено». [19. Голубицкий Е.Е. История русской церкви. Т. 1, первая половина тома. М., 1880. С. 97-98.] Но сам факт прихода послов к Владимиру исследователь не отрицал.
Исторические реалии видит в рассказе о приходе в Киев проповедников и Д.С. Лихачев. Он пишет: «Несмотря на то, что весь рассказ об испытании Владимиром вер построен по схеме учительных произведений, имевших целью склонить читателя к принятию христианства примером их главы (в данном случае князя Владимира), это, однако, отнюдь не означает, что в основе летописного повествования не лежит никаких исторических фактов. Как это часто бывало в средневековье, в трафаретную форму церковной литературы могли заключаться рассказы о событиях, реально имевших место. В частности, в арабском „Сборнике анекдотов“ XIII века, принадлежащем перу Мухоммеда аль-Ауфи, имеется рассказ о посольстве Буламира (Владимира) в Хорезм (Хвалиссы русской летописи) с целью „испытания“ мусульманства и о посольстве на Русь мусульманского имама для обращения русских в магометанскую веру». [20. ПВЛ. Ч.2. С.329.]
Чрезмерная критика источника также противопоказана науке, как и бездумное доверие к нему. И здесь следует признать, что за поздними напластованиями и фантазиями в летописном рассказе о приходе к Владимиру представителей разных исповеданий скрываются фрагменты реальной жизни. Во всяком случае, на основании рассказа можно заключить, что в Киеве во времена княжения Владимира имелись различные религиозные общины и велась проповедь различных вероучений. А это лишний раз свидетельствует о веротерпимости древнерусского язычества.
Далее, по летописи, события разворачивались следующим образом. Князь Владимир созвал бояр и старейшин, объявив им: «Приходили ко мне болгары, говоря: „Прими закон наш“. Затем приходили немцы и хвалили закон свой. За ними пришли евреи. После же всех пришли греки, браня все законы, а свой восхваляя… Что же вы посоветуете, что ответите?» Бояре и старейшины здраво заметили: «Знай, князь, что своего никто не бранит, но хвалит. Если хочешь и в самом деле разузнать, то ведь имеешь у себя мужей: послав их, разузнай, какая у них служба, кто как служит богу». И вот тут летописец роняет фразу, чрезвычайно для историка важную: «И понравилась речь их князю и всем людям; избрали мужей славных и умных, числом десять…» Как бы невзначай летописец извещает, что обсуждение вопроса проходило при «всех людях», то есть на народном собрании – вече. То было, видимо, вечевое собрание Киева – верховный орган власти племенного союза полян. В нем принимали участие представители других племен в лице старейшин. Иначе и быть не могло. Перемена религии затрагивала широкие массы, без согласия и одобрения которых князь не рискнул бы отрешиться от религии отцов и дедов. Таковой являлась социально-политическая действительность Руси, где все сколько-нибудь значительные проблемы общественной жизни обсуждались на вече. [21. См.: Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 130-132, 160-164.] Запомним, что религиозный вопрос князь Владимир поднял на вечевом собрании жителей Киева – политического и административного центра полянской земли. Это существенно для понимания последующих событий, уже непосредственно связанных с крещением.
