, он нигде не находил намека на то, с какой же материей изначально следует работать; немудрено, ведь адепты никогда не могли себе позволить в письменной форме открыто называть это вещество, заключающее в себе главную герметическую тайну. Но у кого же искать помощи в этом деле? Как получить разгадку первоматерии? Снедаемый такими мыслями и сомнениями, молодой супруг часто уединялся у себя в комнате, был весьма рассеян и вздыхал без видимой причины, чем вызвал серьезное беспокойство мадам Фламель. Однажды Николя сдался, и уступил настойчивым расспросам супруги. Он поделился с ней своей тайной, и, — весьма неожиданно, — загадочная книга настолько заинтересовала Пернелль, что основным вечерним времяпровождением обоих молодоженов с того момента стало совместное рассматривание прекрасных иллюстраций и высказывание предположений касательно их символического смысла. В этом месте мы с вами, уважаемый читатель, незаметно и вполне в духе постмодернизма, вплываем в русло основного повествования книги «Иероглифические Фигуры»; есть смысл проплыть еще немного дальше, по воле волн фламелевского сюжета.
Николя, осознав, что без посторонней помощи они с Пернелль так и будут теряться в догадках, коротая дни до самой смерти, принимает единственно правильное — и безопасное — решение. Он без особого труда, поскольку в этом и заключается его профессия, копирует иллюстрации из книги Авраама Еврея, а саму книгу хорошенько прячет в доме. Копии же он, соблюдая осторожность[3], начинает показывать людям из числа своих клиентов, которые, по его мнению, могли бы помочь в этом деле. Однако большинство из них не понимали даже, о чем идет речь в удивительном манускрипте Фламеля. Когда же Николя объяснял, что труд этот посвящен «благословенному Камню Философов», его собеседники начинали улыбаться, а некоторые позволяли себе откровенно подшучивать над выжившим из ума нотариусом. И все же, в один прекрасный день он продемонстрировал свои картинки доктору медицины, некоему Мэтру Ансольму, который — как показалось Фламелю — был весьма искушен в алхимии; тот страшно обрадовался, что копия такого ценного манускрипта попала к нему в руки. Он доходчиво и правдоподобно разъяснил Николя смысл рисунков, и в результате этого прекрасного разъяснения Фламель провел в лаборатории, которую оборудовал в подвале своего дома, двадцать один год — разумеется, с нулевым результатом. В конце концов, немолодая уже семья Фламелей сделала вывод, что они пошли по неправильному пути, и о советах господина Ансольма следует забыть. В шестьдесят с лишним лет Фламель вернулся туда, откуда начинал. Но алхимик не пал духом, а решил предпринять весьма серьезный шаг: он отправится в паломничество в Испанию, в город Святого Иакова, на покровительство которого всегда рассчитывал, и там, среди множества синагог, найдет иудея духовного звания, который разъяснит ему истинный смысл книги Авраама.
