Так почему она не попросит его выйти из комнаты?
Кертис тихо закрыл дверь. Решение было принято.
Тесса упала на кровать. Ее глаза потемнели от желания. Она следила за тем, как он приближался к ней.
Долгие недели тайных взглядов, которые она бросала на него из-под ресниц, запоминая все, что касалось его, и борьба, когда она заметила опасность. Все это сейчас ничего не значило.
Она просто хотела, чтобы он коснулся ее.
Тесса лежала на кровати, пожирая Кертиса взглядом. Он подошел к ней и присел на край кровати.
— Я знаю, — она села так, что их лица оказались совсем близко, — что это плохая идея. Это безумие.
Вместо ответа он провел рукой по ее бедру.
— Твоя нога, — он сомневался в своей способности говорить сейчас, у него в горле пересохло, и голос звучал глухо.
— Все еще болит. — Тесса попыталась пошевелить ею и поморщилась. — Она болит, только когда я пытаюсь ею шевелить. — Было странно, что они говорили о ее ноге, в то время как она лежала обнаженная перед ним.
Комнату освещал только свет ночника у кровати, но она все равно могла разглядеть морщинки у его глаз, которые придавали суровость его лицу.
Тесса поняла, что по уши влюбилась в этого невероятного, непредсказуемого человека, словно он ее загипнотизировал. Эта новость не была громом среди ясного неба, она давно это подозревала. Конечно, она должна защитить себя от него, но вдруг уже поздно? Он прокрался глубоко ей в душу, и притворяться, что это не так, было бессмысленно.
— У тебя прекрасное тело. — Кертис положил руку ей на грудь и почувствовал, как она содрогнулась, когда он коснулся пальцем соска.
Это была не игра. Это было не похоже на его интрижки с другими женщинами.
— Твоя нога, — пробормотал он. — Не думаю, что доктор одобрил бы это.
Тесса легла и вытянула руки вдоль тела, она полностью доверялась ему.
Волна желания нахлынула на Кертиса, и он утратил способность мыслить. Лежащая перед ним Тесса была очаровательна, и вовсе не из-за ее тела. Очарование крылось во взгляде, в мягкой, зовущей улыбке. Она была одновременно женщиной и ребенком, искусительницей и озорницей.
Его руки дрожали, когда он начал расстегивать рубашку, видя, что она смотрит на него. Он вытащил ее из-под ремня и снял, словно стриптизер.
— Музыка не была бы лишней, — пошутил он. Он надеялся, что не покраснел при этом. Некоторых вещей он никогда прежде не делал.
Сплетники могли преувеличить его сексуальную мощь, но, конечно, он не был новичком. Он любил женщин и секс. Но никогда еще он не волновался так, как сейчас.
