Наш дом стоял на берегу Южной Уотер-стрит, на почтительном расстоянии от широкой главной улицы Эдгартауна, которая в летний сезон бывает забита людьми и экипажами. Его построил Амос Сэмуель, капитан китобойного судна, и мой покойный муж в шутку называл его «Хижиной дяди Сэма».
Еще из Нью-Йорка я позвонила Эсси, чтобы сообщить о времени своего прибытия, и она приехала из своей Менемши, чтобы распечатать наш дом и заполнить холодильник провизией. Я не застала ее в доме и была очень этим огорчена. В передней лежала оставленная мне записка: Эсси писала, что занята оформлением продажи земли — в Чилмарке ей принадлежали два небольших участка, граничащих с усадьбой Грейс Чедвик, той самой особы, вокруг которой вращается мое повествование. Освободиться Эсси должна была только после полудня.
Я слишком хорошо знала, на что понадобились Эсси деньги. Мне тоже предстояло восполнить свою половину расходов, даже если для этого придется повысить проценты по закладной на дом — я заложила его годом раньше.
Меня не покидало чувство вины за этот мой поступок, будто я украла что-то. Аэронавтика становилась все более дорогим удовольствием, а склонность эта становилась непреодолимой. И Эсси и я во всем прочем были экономны, но здесь тратились безо всякого удержу. В минувшем году мы наконец собрали сумму денег, необходимую для покупки собственного снаряжения: красный шар объемом в 77 тысяч кубических футов, отделанный небесно-голубым, лимонно-зеленым и бледно-желтым; гондола, сплетенная из ивовых прутьев, рассчитанная на двоих, и пропановая горелка для нагревания воздуха, потребляющая 60 литров топлива и обеспечивающая давление в сто фунтов на квадратный дюйм. В эту осень мы планировали лететь во Францию, до Луары, совершать посадки, где нам понравится, останавливаться в лучших гостиницах, пробовать изысканные блюда французской кухни…
Не без усилия заставила я себя оторваться от мыслей о заманчивых перспективах и заняться устройством быта. Как всегда, это потребовало времени и труда. Приходилось только удивляться, почему это дом, оставленный осенью в полном, казалось бы, порядке, за несколько месяцев, когда в нем никто не живет, принимает такой вид, что все нужно начинать сначала. Дети, вместо того чтобы помочь мне, кинулись открывать для себя заново все, что успели забыть за зиму. Их влекла мансарда со старыми игрушками, телевизор, изрядно потрепанный футбольный мяч, который забыли убрать перед отъездом и который чудом уцелел, валяясь в задней части лужайки. Они разбирали сваленные в чулане принадлежности для пляжа и рыбалки: маты, зонты, весла, удочки — и только усиливали беспорядок.
