Основа всякого гражданского правового государства — не рыночная экономика, не демократия, а склонность к честной конкуренции свободных людей. То есть когда более энергичный, более трудолюбивый, более способный, более образованный и профессионально подготовленный человек имеет больше шансов опередить конкурентов и заработать больше социальных благ. Ведь социальная конкуренция была и будет всегда, поскольку все люди разные. Одни рождаются от природы более способными, с повышенной энергетикой и интеллектуальными способностями, другие — чего-то из этого лишены, третьи — вообще обделены природой. Затем — сказывается воспитание в семье, потом — в обществе, в школе, окружающей среде, иначе говоря, в ходе процессов социализации. Наконец, люди по-разному усваивают знания, по-разному воспринимают один и тот же социальный и культурный опыт и, соответственно, по-разному применяют его в своей жизненно значимой практике. Поэтому для одних смысл жизни в самоутверждении и самореализации, а другие над этим лишь посмеиваются.
Если общество неблагополучно, как это было в России рубежа XIX–XX вв. в ходе болезненной и противоречивой модернизации, то в социальные маргиналы превращается значительная часть людей, в основном из тех, что плохо приспособлены к жизни в новых, изменившихся социальных условиях. Человек лишь склонен к Добру, но не принадлежит ему. В обществе должны сложиться условия, когда Добро будет одолевать Зло.
В начале XX в. в России социальные и культурные перемены стали отражаться и в социально-политической сфере. Выросла общественная активность различных групп городского населения. Общими для них были стремление к непосредственному участию в политической жизни, выдвижение требований, направленных на институционализацию такого участия. Сначала эти требования находили место в программах первых партий социалистической ориентации (социал-демократы, эсеры), а затем и в деятельности более умеренных либеральных оппозиционных групп.
Однако надеждам на мирное, эволюционное продвижение по пути политической модернизации не суждено было сбыться. Николай II и его ближайшее окружение отвергали возможность ограничения самодержавной власти. События 1905–1907 гг. были типичным проявлением революционного кризиса, обусловленного резким отставанием процесса политической модернизации от сдвигов в экономике и социальной структуре.
Таким образом, модернизация развивалась в основном в русле имперской модели, сформировавшейся со времен Петра I. Ее отличали: а) выборочное заимствование технологических, главным образом военно-промышленных, достижений более развитых стран в обмен на вывоз сырья; б) одновременно с этим ужесточение эксплуатации собственного народа добуржуазными, архаическими методами; в) растущая централизация и бюрократизация управления. Модернизация, таким образом, осуществлялась узко, избирательно и была глубоко противоречивой, аномальной. При этом модернизационные преобразования шли главным образом сверху вниз, не имея обратной связи. Государство и его институты безраздельно доминировали, оказывая репрессивное воздействие на общественную самостоятельность, на формирование национальной культуры и национального самосознания.
