Вся наша славная и бурная, величественная и драматическая история свидетельствует, что миф о призвании варяга Рюрика превратился в реальность. В обыденном представлении миф — это сказка, предание, вымысел. Каждый из нас считает себя рациональным существом и вряд ли согласится с тем, что миф способен определять наши мысли и наше поведение[23]. И все же по большому счету миф многое определяет. Миф, как гармонизирующее начало, содержащее вечные и неизменные ценности, становится некой опорой в зыбком, изменчивом мире. Происходит ремифологизация «призвания Рюрика».
Миф о Рюрике выполнил предначертанную ему историческую миссию. Князь Рюрик превратился в символ. «Мы — Рюриковичи», — заносчиво говорили бояре, свысока поглядывая на «худородных» дворян. Миф о династии Рюриковичей определил нашу историю, менталитет, историческое самосознание, политико-правовую направленность на много столетий.
Как язычник князь Владимир стал святым: выбор веры
Вопрос о смысле бытия пронизывает собой всю историю человеческого сообщества. Люди всегда стремились найти смысл жизни, понять тайну своего существования, обрести собственное место во Вселенной. В гонке за смыслом жизни одни обращались к искусству, другие — к творчеству, третьи — к философии, почти все — к религии. История культуры свидетельствует, что глубинные стороны жизни человека и общества были исходным материалом для религиозной интерпретации жизни.
Принятие Русью православия — одно из важнейших исторических событий, определившее на многие века ее культурно-цивилизационную матрицу и духовную жизнь. Поэтому вопрос о том, могло ли быть иначе, могла ли Русь принять какую-либо иную религию, всегда вызывал самый живой интерес.
Принятие христианства в качестве официальной государственной религии Руси именно на рубеже 980–990-х гг. не являлось исторически предопределенным, неизбежным, полагает, к примеру, М. Васильев. Не вызывает сомнений и тот факт, что выбор конкретного момента для введения христианства и из Византии был продиктован исключительно благоприятной внешнеполитической конъюнктурой в отношениях Руси с «империей ромеев», которой максимально воспользовался князь Владимир Святославич. Поэтому, считает Васильев, постановка альтернатив вполне правомерна[24].
В исторической литературе принято рассматривать четыре возможные религиозные альтернативы (ислам, иудаизм, христианство западноримского и греко-православного обрядов), среди которых правящие верхи Древней Руси могли выбирать государственную монотеистическую религию, которая должна была прийти на смену язычеству.
