Пролетарий, по Достоевскому, в душе такой же собственник, как и буржуа. Просто буржуа «ухватил» собственность, а пролетарию она не досталась, и он этим разъярён. Но пролетарий отнюдь не прочь стать таким же собственником. Какой же он могильщик буржуазного, капиталистического строя?
Равенство всех перед законом не есть равенство ролей в жизни общества. Богатый и бедный лишь юридически равны, но в реальной жизни богатый — хозяин, а бедный — раб его.
Ну, а братство — «это статья самая курьёзная и, надо признаться, до сих пор представляет главный камень преткновения на Западе. Западный человек толкует о братстве как о великой движущей силе человечества и не догадывается, что негде взять братства, коли его нет в действительности. Что делать? Надо сделать братство во что бы то ни стало. Но оказывается, что сделать братства нельзя, потому что оно само делается, даётся, в природе находится. А в природе французской, да и вообще западной, его в наличности не оказалось, а оказалось начало личное, начало особняка, усиленного самосохранения, самопромышления, самоопределения в своём собственном Я…». В самой природе западного человека неискоренимы индивидуализм и эгоцентризм, и это — почва и для нигилизма, и анархизма.
Противоположностью этому индивидуализму западного человека должна служить не безличность, а такое высшее развитие личности, когда она готова к самовольному, совершенно сознательному и никем не принуждённому самопожертвованию всего себя в пользу всех. На Западе этого нет. Поэтому социалисты соблазняют народ разными проектами фаланстеров и прочих коммун, подсчитывая, сколько выгадает каждый — его обещают кормить, поить, работой обеспечить. «Нет, не хочет жить человек и на этих расчётах… Ему всё кажется сдуру, что это острог и что самому по себе лучше, потому — полная воля». Другими словами: «хоть и возможен социализм, да только где-нибудь не во Франции». И социалисту остаётся предъявить обществу ультиматум: «свобода, равенство, братство — или смерть!».
Вот так и возникла в марксизме (одним из источников и составных частей которого, по определению Ленина, был французский утопический социализм) теория смены общественных формаций. Согласно этой теории, в результате вооружённого свержения власти буржуазии и кровавой гражданской войны установится диктатура пролетариата, который «железной рукой ведёт человечество к счастью» — к социализму, а затем к коммунизму.
Трудно сказать, пошёл ли Маркс на такую подтасовку умышленно или же допустил обычную гносеологическую ошибку. Человеку свойственно приводить свои знания в законченную систему, без этого он чувствует себя неуверенным в окружающем мире. Но так как он не Бог, Который один только знает всё, то недостающие знания он заменяет своими выдумками. В этом смысле любая система человеческого знания состоит из знания достоверного и знания придуманного, и провести чёткую грань между этими двумя её составляющими не всегда возможно.
