Журнал `Юность`, 1974-7 | страница 49



За скользкие, белые корни
Подмытых деревьев держась.
Мне трапеза кажется пиром,
Когда на поляне подряд
Ситро, бутерброды и пиво
Все весело пьют и едят.
Все надо мальчишке, представьте.
Повсюду успеть я хочу,
И там, где танцуют, и там, где
Удары слышны по мячу.
И там, где треногу штатива
Наш клубный фотограф достал,
Чтоб запечатлеть, как красиво
Проводит досуг комсостав.
И семьи того комсостава,
Чья мирная жизнь сочтена…
Вот мама с сестрою, а справа
Комбат и комбате жена.
Себя под накидкой замаял
Фотограф, и нас на измор
Он взял. Ну, а после «Снимаю!»
Сказал и нажал на затвор.
Но кто б мог подумать, обласкан
Прохладой июньской листвы.
Что снял он посмертную маску
Не с мертвых людей, а с живых.
Что лишь приоткройте кассету,
И вырвутся из темноты
Все краски последнего лета
И лиц дорогие черты.

Анатолий Ткаченко

Сигнал оповещения



Рисунки В. ЮДИНА.

1

Р-р-рота! Тревога!

Мгновенно возникает движение; в смутном ночном освещении, от стены до стены, оживают нары: взлетают одеяла, поднимаются головы, раскачиваются сутулые фигуры. Тесно. Душновато. Сталкиваются плечи, локти, колени. Слышится легкая перебранка. Казарма гудит от напряжения.

Я отыскал ботинки, наматываю портянки, беру обмотки (край одной раскатался, его хватает сосед, молча выдергиваю), обертываю ноги, решив пока не шнуровать ботинки: главное — успеть стать в строй, чтобы старшина Беленький не зачислил в команду отставших. Посреди казармы вырастает реденькая шеренга — я тороплюсь, хотя, кажется, ничуть не убыстряю движений, — поднимаю с пола ремень, пробую затянуться.

— Рота, становись!

Бегу, держа пряжку и конец ремня в руках: главное — успеть, рассчитаться по порядку… Занимаю место возле ефрейтора Мищенко. Вижу — он без пилотки, говорю; «Пилотка где?» Он срывается к нарам, мешая бегущим в строй.

— По порядку номеров рассчитайсь!

— Первый, второй… четвертый…

Прерывисто звучат голоса солдат. Кто-то прослушал номер соседа, произносит свой, постоянный (а строй не полный), счет сбивается.

— Отставить!

Сзади просовывается Мищенко, его узенькая головенка утонула в чужой пилотке — ну прямо бледная поганка после дождя! Ему сдергивают пилотку на нос. Прокатывается легкий смешок — впервые за три минуты подъема. Старшина Беленький пятится назад, чтобы видеть весь строй, кричит:

— Приготовиться к походу!

Берем карабины, подсумки, навьючиваем скатки, вещмешки, переносные радиостанции РБАЛ («эрбушки», как нежно называем их) — это наша полная боевая выкладка.

Строимся повзводно. Занимаю место рядом с сержантом Зыбиным: он командир расчета, я второй номер.