Но Бренда вовсе не хотела, чтобы ее великий дар миру, произведения, в которые она вложила всю душу и сердце, томились в безвестности на раскладных столах продуваемых всеми ветрами автостоянок. Бесчисленное количество раз ей приходилось объяснять матери, что ее картины не из тех, что просто вешают на стену для красоты или подбирают под ковер. Это живопись. Искусство. Настоящее искусство. И продаваться они должны в настоящих художественных галереях, где их купят понимающие и восприимчивые к искусству люди, которые живут в домах с простыми белыми стенами. Все остальное было бы оскорблением ее таланта. Если бы все сводилось к коммерческому успеху, она, как
горячие пирожки, выдавала бы акварельки с милыми ирландскими коттеджами и пустынными солнечными пляжами, была бы со всеми милой и любезной и в ус бы не дула.
— Я бы на твоем месте не стала отбрасывать такой вариант, — сказала мать, когда в очередной раз пришла навестить Бренду в ее крошечной квартирке. Все углы и коридор были заставлены полотнами. Едва-едва хватало места, чтобы пройти, а о том, чтобы развернуться там с пылесосом и сделать уборку, и говорить нечего.
Двадцать четыре года, не ребенок, размышляла мать, пора бы подумать о серьезных заработках. Сама миссис Браун получала гораздо больше, чем Бренда за свои полотна, покупая и перепродавая старый хлам. Насколько ей было известно, ее дочь не продала пока что ни одной картины.
— В конце концов, деньги есть деньги, а тут у тебя не мешало бы навести порядок, — поучительно заметила миссис Браун, споткнувшись о маленькую картину под названием «В ожидании любви».
Когда мать приходила в гости, Бренде оставалось лишь тяжко вздыхать да удивляться, как у ее родителей, фанатов Элвиса, которые за всю свою жизнь не смогли выбраться в мало-мальски приличный музей, могла появиться такая замечательная и талантливая художница, как она. Да еще в Белфасте! Добро бы в Донеголе или в Дублине. Вот где надо было бы родиться, вот где настоящая жизнь. Там жив кельтский дух и первозданная природа «гостеприимного края». Недаром Джеймс Джойс и вся эта братия писали там стихи в пропахших табаком и портером барах. Интересно, Боно и Эния добились бы успеха, если бы они родились в Богом забытой деревушке в графстве Тирон? Или если бы их назвали какими-нибудь дурацкими именами, например Мейзи Хегарти или Фрэнсис Магрорти?
С другой стороны, кто не знает Лайэма Нисона? Он родом из городка Баллимена, где-то неподалеку от Белфаста. Бренда сама там не была и не могла бы показать его на карте. Все же, несмотря на заурядное имя и малообещающее начало, Лайэм Нисон сумел стать всемирно известным актером. (На каждое правило найдется исключение.) Бренда подумала, что хорошо бы как-нибудь съездить в Баллимену посмотреть, есть ли в местном муниципалитете выставка, посвященная Лайэму Нисону, или мемориальная доска на доме, в котором прошло его детство. Возможно, если она отправится в Баллимену и пройдется по улицам, по которым когда-то ходил он, частичка его удачи и харизмы перейдет к ней. Бренда была суеверной, в голове ее роились сотни причудливых идей и представлений.
