— Нам нужно заняться посадками.
— Чем?
— Посадками.
— А зачем мы будем это делать?
— Сейчас все что-нибудь сажают. Это модно и очень полезно для дома и семьи.
— А что, скажи на милость, будем сажать мы?
— Ну, овес, например.
— Овес?! Зачем нам овес?
— Для кошек, они любят его есть зимой, когда им не хватает витаминов. Вспомни, как они обкусывали кактусы этой зимой. А если мы с тобой обеспечим их овсом, то, по крайней мере, спасем комнатные цветы.
— Ты что, собираешься овес заготовлять на зиму, как сено? Или заквашивать, как силос? Думаешь, наш Барон будет это есть? Не оскорбляй наших кошек. Они в любом случае траве предпочтут мясо или рыбу.
— Тогда мы можем посадить огурцы.
— Для кошек?!
— Для себя.
— Скажи мне, только честно, ты когда-нибудь сажала огурцы?
— Нет. Но почему мы не можем попробовать?
— Бред какой-то. Но, по крайней мере, никто из нас не будет мучить друг друга советами. А где мы будем сажать?
— На даче, на моей даче. У моей тетушки была дача, она вместе с квартирой перешла теперь ко мне. Я заплатила за нее страховку, должна же я хоть что-то иметь с этого?
— Конечно, тебе хочется еще и получать дивиденды. Она далеко, эта твоя дача?
— Не очень.
— На сколько не очень далеко?
— Километров тридцать от города.
— Ты там была когда-нибудь?
— Очень давно. Допрос с пристрастием уже окончен?
— Куда мы денем кошек?
— Возьмем с собой.
— На чем мы поедем?
— На машине. У моей тетушки были старенькие «Жигули», Максим отвез их на прошлой неделе к своему знакомому механику…
— Степану.
— Да, он проверил, машиной можно пользоваться.
— Твоя тетушка тебе случайно самолет не оставила? Что ты на меня так смотришь? Я опять сказала глупость? Прости меня, я не хотела. Через одно воскресенье будет Пасха, нам с тобой нужно будет съездить на кладбище: тебе к тетке и отцу, а мне… тоже нужно будет…
— У нас много времени, мы все успеем сделать.
На следующее утро Людмила разбудила меня чрезвычайно рано, даже кошки со мной были согласны, что вставать в такую рань в выходной день — просто преступление. Мы оделись потеплее, быстро собрали все, что, на наш взгляд, могло нам пригодиться в нашей вылазке на природу. Труднее всего было загнать наш кошатник в большую корзину с крышкой, которую Мила нашла на антресолях. Дольше всех сопротивлялся, конечно, Барон. Уже сидя в корзине, он все норовил просунуть в щель свою оскаленную морду. Убедившись в тщетности своих попыток, он растолкал своих товарок, улегся на дно корзины и начал испускать низкие утробные вопли. Муська и Клякса забились в противоположные углы корзины и испуганно молчали.
